Людмила КУЧУРА

С завидным упорством те, кто обязан заниматься расследованием законности действий должностных лиц, отказываются это делать. Осужденный за убийство на охоте госинспектора в 2004 году мой муж Петр Кучура просит Следственный комитет выяснить, с каким процессуальными полномочиями Госсекретарь Совета безопасности Геннадий Невыглас приезжал в ИВС г. Дзержинска к задержанному.

Почему именно он награждал вдову убитого госинспектора? Какой государственной тайной окутано рядовое уголовное дело? На эти вопросы пытается найти ответ отбывающий наказание человек уже 8 лет.

Я также думаю, что без вмешательства высших должностных лиц страны в дело моего мужа не обошлось.

С завидным упорством те, кто обязан заниматься расследованием законности действий должностных лиц, отказываются это делать. Следственный комитет не видит необходимости в дальнейших проверках и проведении следственных действий. В возбуждении уголовного дела по вновь открывшимся обстоятельствам они также отказывают - для них в этом деле все ясно, все факты проверены и виновные наказаны.

Мне как супруге осужденного Следственный комитет также отказывается предоставить  материалы проверки по моим заявлениям.

Оказывается, я имею право ознакомиться с материалами проверки, «если это не затрагивает... законные интересы других лиц и в материалах не содержатся сведения, составляющие государственные секреты или иную охраняемую законом тайну».

Я думаю, что пришло время приоткрыть завесу этой «гостайны». Мой отчаявшийся найти правду в правоохранительных органах муж 4 октября 2012 года написал  обращение президенту страны. Привожу несколько выдержек из этого письма, которые и объясняют нежелание представителей власти пересматривать данное уголовное дело:

«Вот уже почти восемь лет, как отбываю наказание за преступление, которое не совершал, т.е. убийство егеря животного и растительного мира при президенте РБ Гурина Николая Ивановича. Все мои обращения и надзорные жалобы прошли все инстанции, но никто их не читает и не вникает в суть дела, и мне дают пустые стандартные ответы: «Вина доказана, оснований для пересмотра нет».

Когда меня задержали и доставили в Дзержинский РОВД, меня допрашивали и вели беседу разные высокого уровня представители власти. Все они в один голос твердили, чтобы я взял это убийство на себя, при этом угрожали физической расправой моему сыну и жене и настоятельно требовали мне подумать о дальнейшей их судьбе. При этом они меня уверяли, что если я возьму на себя это убийство, то они сделают, что меня будут судить, как за неосторожное, а это до трех лет или условно или химии, если я не соглашусь, то мне все равно не удастся от этого отвертеться, они по-любому повесят на меня это убийство и тогда мне уже присудят или 25 лет или расстрел. Эти же слова я слышал из уст Невыгласа (прим. Геннадий Невыглас в то время -

Госсекретарь Совета безопасности РБ), он меня уверял, что для меня это будет наилучший вариант взять все на себя.

Меня вывозили на следственный эксперимент на то поле, где был обнаружен труп Гурина, мне сначала без фиксации на видеокамеру рассказывали и объясняли, как должен объяснять, как я шел, как увидел человека, как я в него стрелял, а главное их усилие заключалось в том, чтобы я в камеру произнес такой эпизод - когда я сделал выстрел, то человек упал сразу или не сразу, на какую сторону падал, как бежал, что кричал и т.д.

Но таких моих показаний, что я стрелял в человека и он падал - нигде нет.  А если где-то в видеосъемке прозвучало из моих уст «человек», так это я говорил уже их словами. Но таких показаний, что «я убил человека», я не давал и вину свою в убийстве человека я не признал и не признаю. Признал я свою вину лишь в том, что шел с расчехленным карабином к дачному массиву.

Исходя из той видеосъемки, которую запечатлели со мной по их инструкции в Дзержинском РОВД, против меня было возбуждено уголовное дело, как и обещали по ст.139 ч.1. При этом еще раз обнадежили, что больше двух лет химии не будет!

Перед началом съемки, кажется, прокурор Шишковец меня инструктировал, что как делать и говорить и сказал, что в конце съемки он задаст мне вопрос: «Не было ли на меня оказано давление о даче таких показаний и не оговорил я себя в этом?» то, чтобы я ответил: «Нет-нет, никакого давления не было, все это правда и чистосердечно!» Я так и сказал, как он меня просил. 

Когда дело передали следователю Мяделю В.А., то он переквалифицировал  на  ст.139 ч.2, а на суде там уже никто показания подсудимого не слушает и во внимание они не берутся.

... Отбывая наказание в ИК-1 г. Минска, я встретился с бывшим прокурором генеральной прокуратуры (его тоже посадили, правда, за взятку), в начале он тоже давал отписки на мои жалобы, что «вина доказана». Я поинтересовался у него: «Кто препятствует пересмотру моего дела и отмены приговора?» На это бывший прокурор ответил: «Да, я помню и знаю твое дело, и все знают, что ты не виновен и ты не убийца, но приговор тебе никто не отменит, т.к. это нужно тебя оправдать, выплатить тебе компенсацию, а следователя, судью, прокурора посадить в тюрьму, но выплатить тебе компенсацию - это ерунда, на это деньги найдут, здесь главное сам факт, как мы судим - это позор всей нашей системе, поэтому на отмену приговора никто не пойдет!»

... В этом деле против меня нет никаких доказательств, что я убийца, все дело сфабриковано: подменена одежда убитого. Главное доказательство -  пуля, она скажет сама за себя, из какого ствола она выпущена (калибр 7,62 мм), так она исчезла из дела, т.е. и пуля и экспертиза. А еще из дела исчез автомобиль УАЗ, на котором представители защиты животного и растительного мира прибыли на охоту с АКМ, с закрепленными на них лампа-фарами. На этот вопрос: «Куда делась экспертиза по пуле и куда исчез УАЗ?»  ни прокуратура, ни суды ни разу не дали ответа, куда они исчезли, кому это выгодно? А те лица, которые фабриковали против меня это дело, пошли на повышение, т.е. Мядель В.А., Клещенок Г.Ф. и другие.

А сейчас тот же Мядель работает в Следственном комитете и пересматривать сфабрикованное  дело он не будет.

В дополнении к 18 годам, которые мне присудили судья Клещенок Г.Ф., так он еще применил «конфискацию имущества»...

Вот так, Александр Григорьевич, мы и боремся уже восьмой год, и все на месте, т.к. ни Генеральная прокуратура, ни Верховный суд не могут отменить приговор  потому что, как сказал бывший прокурор: «Если кто-то отменит приговор, то это будет расценено там на верху, как получение от подсудимой стороны крупной взятки».

Поэтому сдвинуть это дело с мертвой точки можете только Вы, Александр Григорьевич!

На основании вышеизложенного прошу Вас возбудить уголовное дело в отношении тех лиц, которые сфабриковали это дело, а меня прошу Вас освободить из исправительной колонии, т.к. я не убийца Гурина Николая Ивановича».

Ответ не заставил себя долго ждать. В течение 10 дней  начальник управления по обращению граждан С. Буко, ссылаясь на Закон «Об обращении граждан и юридических лиц», вернул мужу оригинал обращения  с входящим  штампом и с приложениями.

Данное обращение относится к компетенции президента, т.к. мы прошли все инстанции в нашей стране. И не получили ни одного аргументированного ответа, как того требует Закон, т.е. все доводы подтверждающие невиновность мужа не были приняты во внимание.

Если следовать  Распоряжению президента №44рп, то выходит, что ему доложили о содержании обращения моего мужа. И, спасая истинного убийцу, президент  своей неограниченной властью, решил похоронить заживо моего мужа в тюрьме.

Таким образом, игнорируя и избавляясь от рассмотрения обращения мужа, этим  подтверждают наше предположение  о причастности к данному делу Геннадия Невыгласа - в то время Госсекретаря Совета безопасности.

Буквально с первого дня, как задержали моего мужа,  я стала получать  информацию от разных людей, что к данному делу якобы  имеет отношение  Г. Невыглас.  И  методы, которые были использованы для обвинения в убийстве моего мужа, подтверждают, что за этим делом стоял очень влиятельный чиновник.

Приведу хронологию этих действий.      

11 декабря 2004г. в 21.45 произошло убийство госинспектора.

12 декабря 2004г. моего мужа приглашают для дачи показаний в качестве свидетеля в РОВД Дзержинского района и задерживают.

16 декабря 2004г. в газете «Республика» на первой полосе под рубрикой «Срочно в номер!» появляется заметка «Драма на охоте», в которой сказано, что «уже на следующий день в Минске по подозрению в убийстве» был задержан мужчина, «который через сутки начал давать признательные показания. Установлено, что застрелен инспектор из его карабина «Лось-7». При работе с подозреваемым  использовался полиграф-детектор лжи». Об этом через СМИ сообщил пресс-секретарь УВД Миноблисполкома.

Еще не были назначены экспертизы (первая баллистическая экспертиза согласно материалам уголовного дела была назначена 10 января 2005г.), а правоохранители в газете сообщают, что госинспектор убит  из карабина моего мужа. Справка же о результатах использования полиграфа по каким-то причинам в материалах дела отсутствует...

21 января 2005 г. выходит Указ президента №50  о награждении погибшего медалью  «За мужество».

3 марта 2005г. (аж!) Государственный  Секретарь Совета Безопасности Республики Беларусь Геннадий Невыглас  приезжает в г. Столбцы для вручения медали вдове погибшего (газета «СБ» от 4 марта 2005г.)

Не прошли все стадии судебного рассмотрения дела, вина обвиняемого не доказана, однако в этом случае очень спешили, так как прекрасно понимали, что после того, как наградят погибшего, обвиняемый автоматически переходит в разряд убийцы. И эта награда станет препятствием пересмотра уголовного дела по закону.

В «процесс  возмездия» подключили даже университет. Наш  сын,  будучи успешным студентом 5-го курса  факультета «Международные отношения» БГУ,  на последнем госэкзамене по специализации, перед началом судебного процесса, получает «двойку» без права пересдачи  и защиты диплома. А далее ему могли быть подброшены наркотики, боеприпасы...

Очередным актом запугивания стало описание имущества. Правда, в 2012г. (через 7 лет!) часть имущества было признано незаконно конфискованным (ружья и прицелы),  и решением Минского областного суда из казны государства были выплачены деньги. Остальное конфискованное имущество  (машина, мебель, телевизор, ковер) были проданы за бесценок в счет погашения морального иска семье погибшего и госстраху, который на то время составлял около 15 000 долларов. 

В распространении лживой информации по данному уголовному делу были задействованы государственные газеты, телевидение.  А затем пытались  уничтожить и моего мужа в ИК-1 под видом суицида! Только вмешательство независимых журналистов помогло мужу уцелеть в то время!

В апреле 2009 г. я  писала президенту, что предполагаю возможное причастие к делу моего мужа Г.Невыгласа. После моего обращения вдруг, один за другим, погибают двое друзей моего мужа, с которыми он в тот роковой день  был на даче, недалеко от места убийства. В случайные совпадения тут не верится.

Если Невыглас не имел отношение к данному делу, то что побудило его приехать в ИВС г. Дзержинска к моему мужу, к обычному задержанному? Почему он требовал, чтобы муж взял вину на себя?  Какую цель он преследовал?  Кого спасал? Ведь в соответствии с УПК РБ он не являлся членом следственной группы, не имел права в ходе предварительного расследования проводить незаконные  процессуальные действия с моим мужем.  

Такое бурное участие Государственного секретаря Совета безопасности в обвинении моего мужа в убийстве говорит о том, что, возможно,  госинспектора не проводили в тот роковой день никакого рейда, а просто обеспечивали прикрытие  участникам незаконной охоты, в котором принимали участие, как я считаю, высшие должностные лица страны. Да и в материалах дела нет документов, подтверждающих, что это был рейд. Поэтому  с места убийства кем-то был унесен автомат погибшего и подменен автоматом напарника, а из материалов дела были удалены пуля и экспертизы.

Я внимательно отслеживаю через прессу информацию о случаях  убийств на охоте. Были случаи убийства егерей, но почему-то никого Госсекретарь Совета безопасности не награждал и не посещал ИВС для беседы с задержанным...

Наша семья стала жертвой чиновничьего произвола, беззакония в стране. И то, что с нами происходит все эти годы, говорит о том, что наши права, а именно права человека повсеместно нарушаются, но президенту и его окружению до этого нет никакого дела.

Ну, а создание Следственного комитета и роль, которая ему отведена - это сокрытие должностных  преступлений, совершенных чиновниками, находящими у кормушки. И  подтверждается это не только на примере уголовного дела моего мужа.

belaruspartisan.org