5 июля 2012 года к Вадиму Тихомирову и Лене Батиновой в студию шоу «Валенки» радостанции «Маяк» приехал Герман Стерлигов. 

ТИХОМИРОВ: У нас в студии Герман Стерлигов, это российский политический и общественный деятель, как написано у меня. Герман Львович, как будем обращаться? Герман или по отчеству?

СТЕРЛИГОВ: Да можно Герман. Вообще моя основная работа - я овцевод, подмосковный крестьянин, по совместительству возглавляю Экологическую партию России и председатель правления Общества любителей древней письменности.

ТИХОМИРОВ: Герман, я это понимаю, но почему у вас тогда маникюр на руках?

СТЕРЛИГОВ: Да вы что? С дуба рухнули, что ли? Вы еще скажите, что у меня губы накрашены.

ТИХОМИРОВ: Нет, типун мне на язык.

СТЕРЛИГОВ: Какой у меня маникюр, вы чего? Вы от таких шуток воздержитесь вообще, потому что это такие двусмысленные шутки, за это можно и в лоб получить в пацанской компании.

ТИХОМИРОВ: Я могу подставить просто лоб сразу.

СТЕРЛИГОВ: Вы можете даже не подставлять, еще раз пошутите, я дотянусь. Маникюр!

ТИХОМИРОВ: Хорошо. На самом деле я вас очень рад видеть. Знаете, вы мне всегда были очень любопытны, я вам реально говорю.

СТЕРЛИГОВ: Спасибо.

ТИХОМИРОВ: И я помню вас еще тогда, когда вы были спонсором хоккейных матчей, хоккейных соревнований. Я все время думал, кто этот человек, потому что по тем временам все только зарабатывали деньги и никто не хотел их тратить вообще ни на что. Я тогда подумал - надо же, молодой, упертый и интересный.

СТЕРЛИГОВ: Упертый. Тупой, я бы добавил. Я тогда еще тупой был, потому что был безбожник, а безбожник и дурак - это синонимы. Поэтому тратил деньги на всякую хрень типа спортивных состязаний и прочей бесовщины.

БАТИНОВА: Вы сейчас жалеете об этом?

СТЕРЛИГОВ: Конечно. Мне господь посылал деньги, я их выкидывал на дела дьявольские всякие.

ТИХОМИРОВ: А вы знаете, Герман, кстати, я вот подумал...

СТЕРЛИГОВ: Надо перепахать все эти футбольные поля и засеять их картошкой, чтобы люди за ум взялись наконец.

ТИХОМИРОВ: После последних матчей я бы встал вместе с вами за плугом. Кстати, я, знаете, подумал, что вы родились в Загорске, сейчас это Сергиев Посад, а я все время, когда приезжал туда, еще когда был маленький, - а папа у меня был безбожник, ну, не безбожник, тогда все были как бы атеисты, - я говорил все время: папа, пойдем, пожалуйста, в лавру, пойдем в лавру. И пока не нахожусь по храмам, не успокаивался. Я подумал, видимо, это в вас тоже сработали, скажем так, корни.

СТЕРЛИГОВ: Да, я в детстве не знал о том, что лавра это не настоящая церковь, а еретическая, равно как и вообще Московская патриархия, поэтому ходил туда долгие годы, о чем тоже сожалею, как и о спонсировании хоккейных чемпионатов.

ТИХОМИРОВ: Так, Герман, у нас получается какой-то разговор о том, что вам вообще ничего не нравится в этой жизни.

СТЕРЛИГОВ: Нет-нет, мне, наоборот, нравится все настоящее, мне правда нравится, мне вера правильная нравится, мне продукты нравятся экологически чистые, мне нравятся дети здоровые, а вот все, что наоборот, мне не нравится - больные дети, генно-модифицированное дерьмо, лжецеркви, спортивные состязания, это мне все не нравится.

ТИХОМИРОВ: Ну, смотрите, Герман, прежде чем к этому придти и понять это, через это же надо пройти, как говорится, чтобы узнать.

СТЕРЛИГОВ: Ну, умные люди учатся через голову, а глупые люди наступают на грабли без конца и только через свои ошибки учатся. Я отношусь, скорее, к глупым людям, поэтому только к 40 годам начал приходить в нормальное состояние жизни.

ТИХОМИРОВ: Герман, я тогда тоже тупица, потому что только через свои ошибки и понимаешь...

СТЕРЛИГОВ: Нет, ну это видно невооруженным глазом. Вы вообще бритый. Если мужчина каждый день бреется, то чего тут вообще скажешь?

ТИХОМИРОВ: Ну, Герман, зато целоваться проще. А женщины, между прочим, не очень любят, когда...

СТЕРЛИГОВ: Не знаю уж, как вы целуетесь...

ТИХОМИРОВ: Я хорошо целуюсь, это единственное, что я умею делать.

СТЕРЛИГОВ: Но мои женщины, которые у меня в жизни были, не жаловались.

ТИХОМИРОВ: А вы, кстати, недавно бороду носите, по-моему, лет десять, не больше.

СТЕРЛИГОВ: Десять - это тоже нормально.

ТИХОМИРОВ: Ну, в принципе, да.

СТЕРЛИГОВ: Жена довольна.

ТИХОМИРОВ: Я на самом деле все время завидую людям, у которых много детей.

СТЕРЛИГОВ: Чего завидовать? Рожать надо.

ТИХОМИРОВ: Вот я тоже об этом думаю, но не от кого.

СТЕРЛИГОВ: Их мало нарожать, их надо еще воспитать правильно, чтобы они в рай попали, а не в ад. Потому что для ада детей-то плодить? Это жестоко.

БАТИНОВА: А как вы воспитываете своих детей?

СТЕРЛИГОВ: Ремешком.

ТИХОМИРОВ: Да ладно!

СТЕРЛИГОВ: Конечно.

БАТИНОВА: Строго. Они у вас много работают, я читала.

СТЕРЛИГОВ: Ну, они и учатся, и работают, и играют.

БАТИНОВА: Но они не ходят в школу?

СТЕРЛИГОВ: Конечно, нет. Они же на помойке найдены, они учатся дома, а не в этом наркопритоне, борделе, который называется современная школа.

БАТИНОВА: И это ваши правила семейные?

СТЕРЛИГОВ: Да это просто здравый смысл, уже огромное количество людей не отдают своих детей в школы. Я все время дивлюсь на тех родителей, которые отводят своих детей в эти страшные места каждый день. Сумасшествие вообще.

БАТИНОВА: Ну, ведь это же важно получить образование.

СТЕРЛИГОВ: Нет, то образование, которое в школах, это вообще не образование, это мура, и это все знают, но с упорством фанатиков все равно туда водят детей.

БАТИНОВА: А как вы решаете эту вещь?

СТЕРЛИГОВ: Приходят учителя и занимаются с детьми русским, арифметикой; география и история - углубленное преподавание по летописям, по альбомам, с многочисленными поездками.

БАТИНОВА: Герман Львович, а вы сами находите этих преподавателей, знакомые, местные?

СТЕРЛИГОВ: Ну, это местные преподаватели из местных деревенских школ, которые сейчас наполовину все позакрывались, и там нормальные тетки, такие здравомыслящие, приличные, скромные, никакой проблемы нет. Стоит пять копеек это все, значительно дешевле, чем таскать своего ребенка в эти школы проклятые.

ТИХОМИРОВ: Нет, я, кстати, на самом деле по поводу школы всегда думал: зачем мне правило буравчика, когда я в жизни даже не помню, куда он, как говорится, втыкается и как крутится?

СТЕРЛИГОВ: Конечно, нет, это вообще...

БАТИНОВА: Но это все-таки смело, вы идете как будто бы против общества.

СТЕРЛИГОВ: Да я просто не иду вместе с вашим обществом, потому что нам не по дороге. Нам по дороге с господом богом, слава богу, вслед за ним.

ТИХОМИРОВ: Нет, Герман, с другой стороны, люди должны помогать друг другу. Ведь нельзя же идти просто по своей дороге, скажем так, надо же тогда сеять разумное, вечное, доброе.

СТЕРЛИГОВ: Да, вот я вам хлебушка буханку принес.

ТИХОМИРОВ: А где он?

СТЕРЛИГОВ: Там где-то у ваших, я передал девчонкам.

ТИХОМИРОВ: Спасибо большое.

БАТИНОВА: Это из вашего хозяйства?

СТЕРЛИГОВ: Это то, чем я могу быть вам полезен.

ТИХОМИРОВ: Нет, я объясню, в чем дело, ведь, к сожалению...

СТЕРЛИГОВ: Потому что где вы купите настоящий хлеб? Только хлебозаменитель кругом.

ТИХОМИРОВ: Ну да. Понимаете, такая печальная история в последнее время возникает: все знают, как правильно идти, только никто не помогает друг другу. Вот все направляют тебя в правильном направлении, говорят, иди, не возвращайся; или сами двигаются, но не хотят делиться. А как сделать так, чтобы пройти, как говорится, через все горнила, через все медные трубы, как вы?

СТЕРЛИГОВ: Вадим, вы меня можете даже не искушать. Из меня наставник никудышный, мне бы своих детей наставить и жену. Вот этих людей мне господь даровал.

ТИХОМИРОВ: Нет, Герман, так нельзя.

СТЕРЛИГОВ: Если бы мне господь даровал еще вас, допустим, был бы я вашим мэром, к примеру, или президентом, тогда бы я о вас позаботился. Вы бы у меня ходили с бородой, а ненаглядная девушка в юбке.

БАТИНОВА: Я всегда в юбке.

СТЕРЛИГОВ: Молодец.

ТИХОМИРОВ: Она старалась сегодня.

БАТИНОВА: Спасибо.

СТЕРЛИГОВ: Почет и уважение, но придется совершенствоваться. Поэтому я за вас не отвечаю. Написано: вопрошающему ответь. Вот вы задаете вопрос, я отвечаю, а не задают вопрос, чего метать бисер тогда?

ТИХОМИРОВ: Ну, в принципе тоже верно.

БАТИНОВА: Герман Львович, у вас есть экологическая партия и когда-то вы хотели быть мэром столицы, почему сейчас вы все это оставили?

СТЕРЛИГОВ: Я вообще президентом хотел быть.

БАТИНОВА: И президентом тоже, в том числе.

СТЕРЛИГОВ: Мэрская кампания была частью предвыборной президентской кампании.

БАТИНОВА: А почему сейчас вы отстранились от этого?

СТЕРЛИГОВ: Ну, потому что я увидел, что приближается страшная катастрофа экологическая и решением внутриполитических задач ее не решить, потому что катастрофа международная, планетарного масштаба. Это и генная модификация, и уничтожение вод поверхностных, это чудовищное засорение почв и океана, уничтожение растений, рыб и так далее. Ну, вообще нет ни пищи настоящей, ни воды, воздух все хуже и хуже, люди все более больные. Это закончится скоро, закончится катастрофой. Будет какая-то красная черта, после которой посыплется все, как кубики посыплется.

ТИХОМИРОВ: Герман, смотрите, вот вы правильно сейчас говорите, а с другой стороны, почему вы не помогаете, не призываете людей повернуться, как говорится, оборотиться?

СТЕРЛИГОВ: Вот можно я подробно отвечу на ваш вопрос в течение трех минут? Три минуты есть сейчас?

ТИХОМИРОВ: Конечно, конечно, пожалуйста, есть, конечно.

СТЕРЛИГОВ: Я даже не отвечу, а зачитаю, это займет максимум три минуты.

ТИХОМИРОВ: А это программное заявление, да?

СТЕРЛИГОВ: Это новая экологическая доктрина, очень короткая, и мы ее как раз обсудим. Сначала про обман. Первый обман: ученые не виноваты в экологических катастрофах, виноваты политики, чиновники и бизнесмены. Это - ложь. Никакие политики, чиновники или бизнесмены не в состоянии сами ничего нового придумать. Невиданные новшества по уничтожению окружающей среды всегда придумывают исключительно ученые. Потом они же убеждают наивных политиков в том, что эти открытия принесут пользу человечеству, и уже только тогда получают финансирование своих проектов. А потом, когда наступают беды от их открытий, ученые говорят, что им это все заказали, они являются лишь исполнителями.

Второй обман. Когда одни ученые своей деятельностью портят окружающую среду, то обязательно нужно обращаться к другим ученым, чтобы те исправили чудовищные последствия деятельности первых.

ТИХОМИРОВ: Это правильно.

СТЕРЛИГОВ: Ничего вредители исправить не в состоянии. Уже хотя бы потому, что ничего, что они испортили, они еще не исправили. Более того, все разговоры о том, что с помощью науки можно устранить плохие последствия науки, приводят лишь к новому витку всевозможных научных исследований и новым страшным открытиям, которые еще в большей степени калечат природу. Ученых нельзя допускать к разбору последствий деятельности ученых - рука руку моет.

Суть доктрины. Многим последним поколениям ученые обещали легкую, красивую, здоровую жизнь. Будущее наступило. Мы захлебываемся отравой, болеем невиданными болезнями, вокруг нас растущие горы негниющего мусора. Ученые обманули нас. Они говорили, что победили холеру и чуму, и эти болезни остались, и появились новые - раки и СПИДы, уже унесшие в сотни раз больше жизней, чем чума и холера за тысячу лет. Ученые придумали невиданное оружие, и теперь войны стали уносить не тысячи жизней, а десятки миллионов жизней со всех воюющих сторон. Ученые поставили на широкую ногу детоубийство, отладив технологии аборта и сделав его доступным и простым для миллионов ополоумевших женщин и мужчин. Ученые придумали шприц и все виды наркотиков, от которых гибнут сотни миллионов детей во всем мире. Ученые придумали мутации растений и животных и генную модификацию пищи для человека, всю эту отраву, от которой ломятся полки магазинов. Это сделало невыгодным производство настоящей пищи, настоящей пищи уже почти не найти. Ученые испортили Гольфстрим и изуродовали Японию, отравили почти все реки и озера в мире. На их счету миллиарды погибших, безвременно ушедших, сошедших с ума и мучающихся от страшных болезней людей.

Ученые творили все свои преступления совершенно безнаказанно. Пришло время нашего самосознания, а значит, их ответственности. Мы понимаем, что все так называемое научное сообщество делится на две неравные части. Малая часть - те, кто реально придумывает новые пагубные для человечества открытия, новые наркотики, прививки болезней, генную модификацию, деление ядра, клонирование и прочую смертельно опасную для человечества деятельность. Это так называемые великие ученые. Они должны быть признаны экологическими террористами.

Вторая, несоизмеримо большая часть научного сообщества - это исполнители, выполняющие указания экологических террористов, их пособники, слуги и пропагандисты, так называемые научные сообщества. Без научного руководства экологическими террористами они безопасны. Экологические террористы и их пособники подлежат осуждению и направлению на принудительные работы по ликвидации последствий научного прогресса в зоны Фукусим и Мексиканских заливов, чтобы жертвовать своими, а не чужими жизнями, загладить последствия своей страшной, вредительской научной деятельности.

ТИХОМИРОВ: Герман, извините, пожалуйста, так мы весь эфир будем читать.

СТЕРЛИГОВ: Нет, это буквально несколько слов, я выдержками, сейчас закончу.

БАТИНОВА: Потому что на этой доктрине базируется устав экологической партии.

СТЕРЛИГОВ: Потому что иначе невозможно будет. Вот вы задали вопрос, будет непонятен ответ. Дайте мне буквально две минуты, я закончу.

ТИХОМИРОВ: Герман, вы можете сказать это своими словами, вы на самом деле такой интересный человек, а когда начинаете читать, это...

СТЕРЛИГОВ: Это мои слова, поверьте, я своими словами буду говорить дольше, а над этими словами я думал, и это проще. Позвольте буквально две минуты, и я в вашем распоряжении.

ТИХОМИРОВ: Хорошо.

СТЕРЛИГОВ: Инструменты новой экологической доктрины. Назрело создание нового межгосударственного образования с учредителями - главами государств по должности - международного экологического трибунала. Международный экологический трибунал разработает новое экологическое законодательство с введением в международный правовой оборот понятия «экологический терроризм». Экологические критерии станут приоритетными перед экономическими. При международном экологическом трибунале будет создан постоянный вооруженный контингент - «зеленые каски». Для ввода войск на территорию стран - экологических изгоев, где правительства покрывают и финансируют экологических террористов.

ТИХОМИРОВ: Герман, извините, ради бога, лучше ударьте меня в лоб, я прошу вас, лучше ударьте меня в лоб.

БАТИНОВА: Герман Львович, но это же негуманно так относиться к людям.

СТЕРЛИГОВ: Послушайте дальше и увидите, что гуманно. Вы мне просто не даете дочитать.

ТИХОМИРОВ: Нет, Герман, давайте лучше поговорим.

СТЕРЛИГОВ: Ну, осталось, посмотрите, несколько строчек.

ТИХОМИРОВ: Это не несколько строчек, это несколько абзацев. Герман, я объясню, в чем дело: нам дадут пинков, я реально вам говорю.

СТЕРЛИГОВ: Это другой вопрос. Ну, пострадайте немножко за экологию планеты, пострадайте чуть-чуть за своих детей, пусть вас ругают за это, поносят вас. Блаженны вы, когда поносят вас ради... это же прекрасно!

ТИХОМИРОВ: Герман, давайте честно признаемся, смотрите, когда вы говорите искренне и честно...

СТЕРЛИГОВ: Мы все всего боимся, мы как трусы: вот у нас будут неприятности. Да у нас будут неприятности от генно-модифицированной пищи!

ТИХОМИРОВ: Вот, сейчас хорошо говорите.

СТЕРЛИГОВ: У нас от рака будут неприятности.

ТИХОМИРОВ: Вот видите, как хорошо говорите.

СТЕРЛИГОВ: У нас будут от всего этого неприятности, а не от начальства нашего.

ТИХОМИРОВ: А что вы, как Брежнев, по бумажке читаете.

СТЕРЛИГОВ: Причем начальство наше вот это, и президенты, и премьеры, и ваше начальство, они сидят в той же лодке, что мы. Они так же травятся всем этим дерьмом.

ТИХОМИРОВ: Герман, скажите...

СТЕРЛИГОВ: Их так же разводят, как лохов, как все наше население.

ТИХОМИРОВ: Хорошо, Герман, тогда давайте возьмем всех ученых, посадим их в лодку и утопим, а что будет дальше?

СТЕРЛИГОВ: Это негуманно.

ТИХОМИРОВ: Вот, это негуманно.

СТЕРЛИГОВ: На основе новой экологической доктрины (которую вы не даете мне дочитать), мы предлагаем дать 100 дней явки с повинной всем экологическим террористам, то есть ученым - химикам, физикам и генетикам в первую очередь...

ТИХОМИРОВ: Так, где собираться будем?

СТЕРЛИГОВ: Для того чтобы они раскаялись в содеянном. Для этого нужно создавать государственный орган во главе с экологическим комиссаром, государственный экологический комиссар будет заниматься в том числе приемом явки с повинной. И те, кто явится... А вы зря смеетесь, те, кто явится с повинной и раскается в своей чудовищной вредительской деятельности, те будут, безусловно, прощены, и если они никогда к этому не вернутся, никто им этого не помянет. А те, кто продолжит уничтожать нашу планету, те, безусловно, должны подлежать уничтожению, физическому уничтожению на основе нового международного экологического законодательства. Со снятым мораторием на смертную казнь за экологический терроризм.

ТИХОМИРОВ: Хорошо, Герман, скажите, а кто будет потом наводить порядок, как мы будем потом расчищать все эти завалы?

СТЕРЛИГОВ: Какие завалы?

ТИХОМИРОВ: Помойки.

СТЕРЛИГОВ: Эти завалы происходят как раз оттого, что действует этот научно-технический прогресс и развивается. И если не остановить научно-технический прогресс, бессмысленно расчищать помойки, потому что они пополняются каждый день. А если навести укорот ученым, тогда не будет пополнения этих помоек и тогда будет иметь смысл их собрать в одну кучу, потому что утилизировать их никто не в состоянии.

ТИХОМИРОВ: Уважаемые друзья, напоминаю, что в студии находится Герман Стерлигов, это российский политический и общественный деятель. Мы сейчас обсуждаем с ним важную экологическую программу. Герман, вы знаете, удивительная история. У нас есть форум, и наши слушатели вас очень внимательно слушали. И самое интересное, что они поделились на две противоположные группировки. Одни люди, которые вас поддерживают, говорят: мочи, жги! Другие, естественно, говорят: боже, кто это, что это? Герман, а согласитесь, что на самом деле в вашем учении есть абсолютно точно...

БАТИНОВА: Это не учение, это доктрина.

ТИХОМИРОВ: Доктрина. Есть абсолютно точно рациональные зерна. Но, согласитесь, когда мы с мечом, с нагайкой или с ремнем хотим вбить это в голову человеку, рано или поздно происходит обратная реакция.

СТЕРЛИГОВ: Нет, зачем нам вбивать что-то в голову человеку вообще? Нам нужно просто...

ТИХОМИРОВ: А как донести?

СТЕРЛИГОВ: Вот как, через радио. Я пытался прочитать доктрину, вы мне не дали дочитать.

ТИХОМИРОВ: Ну ладно, Герман, на самом деле вы...

СТЕРЛИГОВ: А так, именно таким образом и доносится точка зрения людей друг до друга, они обмениваются мнениями, думают, обсуждают, соглашаются, не соглашаются. Ну, какая другая методика обмена... нам язык для этого дан, чтобы говорить на темы серьезные, не какие-нибудь там - о футболе, а на темы, как будут жить наши дети, какую водичку они будут пить, какими болезнями они будут болеть, или здоровенькими будут. Вот это важные темы, которые надо обсуждать. И если бы понимало это 100 процентов населения, то, конечно, мы бы не жили в этом страшном, затравленном месте, которое называется Центральная Россия на сегодняшний день. У нас были бы зеленые поля без химии, у нас бы были реки, полные рыбы, и так далее.

БАТИНОВА: А почему все на ученых, почему ученые, почему они должны придти и принести...

СТЕРЛИГОВ: Ну а кто, драгоценные, вы подумайте? Им не надо ничего принести, они как раз все испортили, и нам как раз от них ничего не надо.

БАТИНОВА: По-вашему, они должны придти и попросить прощения, сказать, что они...

СТЕРЛИГОВ: Конечно, попросить прощения, понять, что...

БАТИНОВА: Но ведь ваш отец тоже ученый?

СТЕРЛИГОВ: Да, отец мой понял на старости лет, он сейчас пожилой человек и мудрый уже человек, он понял, что это такое. Когда мы разговаривали с ним об ответственности медиков за миллионы смертей, он говорит, вообще начинать расстреливать надо с академиков медицины. Это говорит мой отец, который профессор.

БАТИНОВА: Профессор педиатрии, да.

ТИХОМИРОВ: Это вы так его убедили?

СТЕРЛИГОВ: Это не я его убедил, он умный человек, в годах уже. А то, что большинство людей этого не понимают, так это ничего удивительного. Люди целыми днями смотрят телевизор, Интернет, слушают музон и являются болванами. Ну, иначе кем им являться-то?

БАТИНОВА: Но ведь наука действительно спасла людей от болезней, наука придумала машины.

СТЕРЛИГОВ: Да ничего она не спасла, это все вранье! Вот машины нас и губят сейчас активно, люди стали жить далеко друг от друга с тех пор, как появились машины.

ТИХОМИРОВ: Герман, а можно нескромный вопрос?

СТЕРЛИГОВ: Извините...

ТИХОМИРОВ: Да, пожалуйста.

СТЕРЛИГОВ: Исчезли лошади с тех пор, как появились машины, правильно? Исчезли все дорожки для лошадей, то есть альтернативы вообще лишены люди - передвигаться на гужевом транспорте. С исчезновением десятков миллионов лошадей исчезло и естественное удобрение для полей - навоз, пришлось делать химические удобрения. И вы сейчас своего детишку... у вас дети есть?

БАТИНОВА: Да.

СТЕРЛИГОВ: Как крысят, травите химическими продуктами питания. Это результат изобретения автомобилей. Вот я вам логически это все объяснил.

ТИХОМИРОВ: Хорошо, Герман, скажите, а вы на чем приехали к нам, на лошади?

БАТИНОВА: Нет, я это все понимаю прекрасно.

СТЕРЛИГОВ: Если вы все это понимаете, неужели у вас нет материнского инстинкта самосохранения и охранения своих детишек?

БАТИНОВА: Да, но я не готова променять науку на то, чтобы уехать в лес и жить, как нецивилизованный...

СТЕРЛИГОВ: А вот поэтому у вас и...

БАТИНОВА: Мне нравится цивилизация.

СТЕРЛИГОВ: Поэтому вас и не надо спрашивать. Для этого есть государство, для того чтобы не слушать миллионов бабонек...

БАТИНОВА: Да, но государство не может за меня решать, нравится мне цивилизация или нет.

СТЕРЛИГОВ: Если вы травите не только своих, но и моих детей, когда пользуетесь этими «благами цивилизации», какое вы имеете на это право? Вот вы летите в самолете над моим участком, а там летают все время самолеты, и скидываете на меня сверху токсичные вещества.

ТИХОМИРОВ: Это я согласен.

СТЕРЛИГОВ: Продукты сгорания. Какое вы право имеете травить моих детей? А мне так нравится! Да перебьешься, милая моя! А мне не нравится, что травят моих детей.

ТИХОМИРОВ: Герман, скажите, на чем вы приехали к нам сюда?

СТЕРЛИГОВ: И для этого... Потому что вы меня пригласили.

ТИХОМИРОВ: Нет, на чем вы приехали, на лошади?

СТЕРЛИГОВ: Нет. Вы меня лишили возможности передвижения на лошадях, поэтому я приехал на машине. Как на зоне человека лишают выбора, так меня, как на зоне, лишили выбора.

ТИХОМИРОВ: Можно пешком.

СТЕРЛИГОВ: Так решил научный прогресс проклятый. А, извините, у миллионов людей, которые живут в городах, нет выбора даже продуктов питания, они жрут только парашу из магазина.

БАТИНОВА: Но мы же можем покупать у фермеров, например у вас.

СТЕРЛИГОВ: Драгоценная моя, у меня не хватит и на миллионную часть населения, понимаете?

ТИХОМИРОВ: Ну, а если будут такие, как вы?

СТЕРЛИГОВ: А фермеры, которые берут кредиты в банках, они все вынуждены пользоваться современными технологиями, чтобы у них все вырастало в пять раз быстрее и в пять раз здоровее. А это гормоны, химия и генная модификация.

ТИХОМИРОВ: Герман, а мы плодимся, что делать, мы же плодимся, нас много.

СТЕРЛИГОВ: Да никакой проблемы нет, у нас пустыня кругом. Вы выезжали за Москву?

ТИХОМИРОВ: Конечно.

СТЕРЛИГОВ: У нас что, перенаселение, что ли? У нас пусто, вся страна пустая. Не то что там перенаселение, мы вымерли уже почти, а вы мне про то, что мы плодимся много.

ТИХОМИРОВ: Нет, Герман, я специально ездил по всей стране, и я видел...

СТЕРЛИГОВ: И чего, вы там увидели перенаселение в стране?

ТИХОМИРОВ: Нет, перенаселения нету.

СТЕРЛИГОВ: Да, а в чем тогда проблема?

ТИХОМИРОВ: Но там ничего не растет.

СТЕРЛИГОВ: Так не растет, потому что вы живете в городах и дурака валяете и травите своих детей отравой. А для этого, еще раз говорю, нужно не ваше мнение, нужно мнение государства. Государство создано для защиты своих граждан.

ТИХОМИРОВ: Хорошо.

СТЕРЛИГОВ: Наших граждан - если они не понимают, что им угрожает опасность, это дела не меняет, - их надо защищать государству. Нужно расселять мегаполисы, нужно давать людям землю, давать бесплатно стройматериалы, не допускать до этого дела банки, для того чтобы не было кредитов, то есть обязательного возврата, и так далее. Этим должно заниматься государство и оградить нас от новых страшных открытий, которые каждый день появляются на свете.

БАТИНОВА: Хорошо, а ваша партия выступала с этими инициативами?

СТЕРЛИГОВ: Вот сейчас выступаем. Мы только учредительный съезд провели полтора месяца назад.

ТИХОМИРОВ: Скажите, Герман, а есть поддержка?

СТЕРЛИГОВ: Ну, у людей психически нормальных есть, а у людей, которые зомбированы, пока нет. Но я тоже был зомбированным, поэтому я с пониманием отношусь к своей родне и к своим друзьям, которые этого не понимают. Но все больше людей это понимают. И я вас уверяю, даже в высших сферах государства это понимают. Есть люди, которые это понимают. Потому что они понимают, что все зашло слишком далеко, откуда нет выхода в экологическом смысле.

ТИХОМИРОВ: Вы абсолютно правы, Герман. К сожалению...

СТЕРЛИГОВ: И сейчас вот, извините, на днях буквально я слышал разговоры в высоких достаточно сферах о создании экологической полиции. Важно, чтобы эта экологическая полиция, которая собирается...

ТИХОМИРОВ: Она у нас была, кстати.

СТЕРЛИГОВ: Она не тем занималась. Важно, чтобы она занималась не тем, чтобы смотрела, кто какую бутылочку выкинет пластиковую, а важно, чтобы она занималась тем, чтобы ограничивала преступные исследования ученых по уничтожению окружающей среды.

ТИХОМИРОВ: Хорошо, Герман, нет, я с вами здесь полностью согласен.

СТЕРЛИГОВ: Вот этим должны заниматься спецподразделения экологической полиции где-нибудь в рамках уголовного розыска...

ТИХОМИРОВ: Герман, можно вопросы задать?

СТЕРЛИГОВ: ...для того чтобы была уголовная ответственность.

ТИХОМИРОВ: Вы все абсолютно правильно говорите, но вы понимаете, в чем дело, когда вы говорите, что мы всех ученых посадим, как говорится, на корабль и утопим...

СТЕРЛИГОВ: Это вы говорите, а не я. Напоминаю, это вы говорили про корабль, что их надо посадить на корабль и утопить.

ТИХОМИРОВ: Ну, вы сказали, что, если они не покаются, мы их расстреляем.

СТЕРЛИГОВ: Я сказал, что есть алгоритм действий. Это введение нового экологического законодательства с введением уголовной ответственности за экологический терроризм, то есть это касается прежде всего, повторяю, физиков, химиков и генетиков.

ТИХОМИРОВ: Правильно, и вы говорите: убрать мораторий на смертную казнь.

СТЕРЛИГОВ: Да, после этого тем, которые наиболее опасны, безусловно, смертная казнь, тем, которые их исполнители, - отработка на Фукусимах и в Мексиканских заливах, в Чернобыле и прочих местах. И пусть там трудятся. Если не будет снят мораторий на смертную казнь, ничего страшного, пускай все работают на ликвидации последствий своей деятельности. Вон ядерные могильники обслуживают и прочее, и прочее, и прочее.

ТИХОМИРОВ: Согласен. Я просто знаете к чему это говорю? Когда вы говорите так радикально, люди, которые хотели бы вас поддержать за правильные мысли, они отворачиваются и говорят: нет, это опасно, о, как это страшно.

СТЕРЛИГОВ: Драгоценный мой, а мне электорат не нужен, мне не надо прогибаться перед обществом, потому что я не собираюсь никуда баллотироваться и получать никакую власть. Мы хотим создать международный экологический трибунал, межгосударственное объединение, и нам не надо выслуживаться перед болванами, перед миллионами идиотов, которые не понимают очевидных вещей, понимаете?

ТИХОМИРОВ: Герман, мы сейчас говорим не об этом. А как добиться того, чтобы...

СТЕРЛИГОВ: А вот если бы на моем месте сидел политик обычный, он бы сейчас «сю-сю, му-сю», чтобы это нравилось всем этим людям.

ТИХОМИРОВ: Конечно.

СТЕРЛИГОВ: Их не прошибешь.

ТИХОМИРОВ: Так приходят люди во власть. А как вы добьетесь этого?

СТЕРЛИГОВ: Драгоценный мой, да я не хочу во власть, я не хочу вами руководить. Вот зачем мне вами руководить?

ТИХОМИРОВ: Да нет, мной не надо руководить.

СТЕРЛИГОВ: Власть - это значит вами руководить. Ну вас на хрен. Я не хочу вами руководить.

БАТИНОВА: Герман Львович, а я хотела спросить, раз уж мы про экологию...

СТЕРЛИГОВ: И поэтому, простите, поэтому мы ориентируемся не на духовный люмпен-пролетариат тупой, мы ориентируемся на тех, от кого реально зависит ситуация в стране и в мире, на руководителей государств.

ТИХОМИРОВ: Их много.

СТЕРЛИГОВ: И я вас уверяю, есть не только дураки среди них, и среди их окружения не только дураки, есть умные люди, которые понимают, что гибель становится неизбежной, она приближается стремительно, и касается она всех. И мы погибнем все одновременно, и дети будут умирать на наших глазах и проклинать своих родителей. И нам ничто впрок не пойдет, ни бабло, ни бизнесы, ничего, даже дети впрок не пойдут.

ТИХОМИРОВ: Герман, вы говорите абсолютно правильные вещи.

СТЕРЛИГОВ: Да, поэтому нам не надо сейчас ориентироваться на дебилов, которые этого не понимают. Нам надо ориентироваться на тех, кто уже это понял.

ТИХОМИРОВ: Но их немного.

СТЕРЛИГОВ: А нам много и не надо, всегда в мире что-то делает 1-2 процента населения, остальные принимают это к сведению, когда уже все сделано.

ТИХОМИРОВ: Вот в том-то и дело, и получается, что меньшинство опять руководит большинством, а это геноцид.

СТЕРЛИГОВ: Да какой это геноцид, вы чего? Геноцид это когда ученые травят миллиарды людей всеми возможными способами. Вот это всемирный геноцид. Если бы это был геноцид, допустим, против русского народа, тогда бы да, но это же не так.

ТИХОМИРОВ: Нет, это против всего народа.

СТЕРЛИГОВ: Ну, это же не так, это против всей планеты, а значит, нет понятия геноцида. Геноцид, когда один народ уничтожает другой.

ТИХОМИРОВ: Герман, я боюсь за вас.

СТЕРЛИГОВ: А здесь сообщество ученых, колдуны проклятые уничтожают миллиарды людей единовременно и всю нашу природу.

ТИХОМИРОВ: Герман, они могут и вас уничтожить.

СТЕРЛИГОВ: Да чего они меня уничтожат, ничего они со мной не сделают! Без воли божией волос с моей головы не упадет.

ТИХОМИРОВ: Это точно.

СТЕРЛИГОВ: Потому что я христианин православный. А это - псы смердящие, которые заслуживают смерти. Написано в Священном Писании, заповедь Бога живого: не остави ворожея в живых.

ТИХОМИРОВ: Ну а как же Джордано Бруно?

СТЕРЛИГОВ: Ну и правильно сделали, что сожгли гада.

ТИХОМИРОВ: Ну как, Герман, зачем вот так?

СТЕРЛИГОВ: Ну колдун был, ну что?

ТИХОМИРОВ: Почему колдун, он ученый был.

СТЕРЛИГОВ: Это синонимы.

ТИХОМИРОВ: А Галилео?

СТЕРЛИГОВ: Чтобы вы знали: вообще все это колдуны, они никогда не подписывались как ученые, и Тесла, и Эдисон, и прочие в своей переписке подписывались: «колдун Тесла», «колдун Эдисон».

ТИХОМИРОВ: Это я знаю, да.

СТЕРЛИГОВ: И все прочие так же. Это мы сейчас, лохи, усвоили вот эту религию научного прогресса, «храмы науки», «жрецы науки» и прочую хрень, и верим в это вместо бога.

ТИХОМИРОВ: Хорошо, а кого мы на закланье тогда бросим?

СТЕРЛИГОВ: На какое закланье? Надо убить, массовых убийц уничтожать, любого маньяка-педофила уничтожают, и это правильно. Вот так же любого маньяка-ученого типа Сахарова надо уничтожать.

ТИХОМИРОВ: Ну почему?

СТЕРЛИГОВ: Потому что от его деятельности зависит гибель миллионов людей.

ТИХОМИРОВ: Что ты, Лена, хотела спросить?

БАТИНОВА: Ну, это ваше личное мнение, конечно. Я просто думаю о том, что в вашем хозяйстве, наверное, есть тоже солнечные батареи, ветряные мельницы?

СТЕРЛИГОВ: Нет у нас ничего. Солнечные батареи и ветряные мельницы...

БАТИНОВА: Ну, это же экологические...

СТЕРЛИГОВ: Это чудовищно вредно и придумки проклятых ученых. Это страшнее атомной энергетики, чтобы вы понимали, солнечные батареи. Если хотите, объясню вам почему.

ТИХОМИРОВ: Герман, а как жить тогда? Расскажите, как жить, например...

СТЕРЛИГОВ: Я живу, как сыр в масле катаюсь, это вы тут мучаетесь, у вас дышать нечем, пить нечего, жрать нечего, а вы тут: нет, Герман, нет, Герман...

ТИХОМИРОВ: Минуточку, телевизора нет у нас?

СТЕРЛИГОВ: Да нет у нас телевизора.

ТИХОМИРОВ: Радио нет?

СТЕРЛИГОВ: Нет, конечно.

ТИХОМИРОВ: Мобильного телефона нет.

СТЕРЛИГОВ: Нет. У нас есть лошади, лес, ветер, пение птиц, у нас есть интереснейшая работа, у нас есть козы, молоко.

ТИХОМИРОВ: А как социум?

СТЕРЛИГОВ: Да социум - это бордель в основном, это синоним борделя.

ТИХОМИРОВ: Ну, в принципе, да, бордель.

СТЕРЛИГОВ: А я не хочу, чтобы дети мои росли в борделе, и я не хочу, чтобы они были адаптированы в борделе.

ТИХОМИРОВ: Герман, а что если произойдет...

СТЕРЛИГОВ: Потому что мои дети не..., а мои дети...

ТИХОМИРОВ: Герман, не говори эти слова, прекрати, ну что ты!

СТЕРЛИГОВ: А мои дети верующие, православные. Это не матерное слово.

ТИХОМИРОВ: Ну, я тебя прошу, не надо все равно.

СТЕРЛИГОВ: В церковнославянском словаре это слово есть, вы можете посмотреть, и у Срезневского в древнеславянском словаре, означает пустословящую или гулящую женщину.

ТИХОМИРОВ: Ну, только давай без этого, ладно?

СТЕРЛИГОВ: Потому что вина ученых - стесняемся древнерусских слов. А вот остальная матерная брань - это, кстати говоря, с древнееврейского.

ТИХОМИРОВ: Отлично.

БАТИНОВА: Хочется спросить у вас о некоммерческом партнерстве «Помощь».

ТИХОМИРОВ: О, ты молодец, спросила.

СТЕРЛИГОВ: У нас это некоммерческое партнерство «Помощь», оно представляет собой просто нашу слободу, оттуда нет выдачи детей никому. Родители могут там укрыться вместе со своими детьми, если у них пытаются отнять, проклятая эта ювенальная юстиция... Ну, если это, конечно, не наркоманы. Потому что, если это наркоманы, надо детей забирать, безусловно.

ТИХОМИРОВ: Герман, ты знаешь... ничего, что на «ты»?

БАТИНОВА: Просто интересно, потому что вы даете людям, которые бедны, жилье, помогаете им, для того чтобы у них было хозяйство свое.

СТЕРЛИГОВ: Помогаем, но если им это надо. Потому что не всем это надо. Многие вот так поживут-поживут и уходят, потому что представляют себе по телевизору, что пришел - сразу тебе и курочки, и козочки, и молочко, и отдых, а нужно же еще трудиться, еще трудиться надо. Поэтому люди уезжают, не все хотят трудиться.

ТИХОМИРОВ: А вы пускаете...

СТЕРЛИГОВ: Очень трудно спустя несколько поколений вот этого приучения к безделью вернуться к нормальному образу жизни. Я по себе это знаю, потому что я тоже городской житель, и вот я 8 лет назад изменил образ жизни, и мне было очень трудно. Но это необходимо для детей.

ТИХОМИРОВ: Герман, скажи мне, пожалуйста, а вот ты нормально относишься к тому, что, например, люди приходят, слушают тебя, поддерживают, а потом уходят? Ведь согласись, что это отступники.

СТЕРЛИГОВ: Нет, это не отступники никакие. У каждого своя жизнь. Да я чего, им вероучение, что ли, какое предлагаю?

ТИХОМИРОВ: Ну да. Ты знаешь, вот у нас очень часто слушатели, когда переходят на личности, говорят: а вот у вас дети, а если... Скажи, Герман, если вдруг твои дети не станут поддерживать тебя? Вот они вырастут, я понимаю, что каждый человек может выбирать...

СТЕРЛИГОВ: Ну, это в переводе на русский язык вопрос звучит так: если твои дети сойдут с ума? Может быть, сойдут, конечно, это не исключено, потому что вообще жизнь тяжелая штука, могут забесноваться, это я и по себе знаю, такое бывало в жизни, поэтому тут надо молиться богу, и за детишек молиться больше. А все нормально пока, пока старший, ему 15 лет, руководит большим хозяйством, у него и рабочие, и техника, и стройматериалы; младший печет хлеб. Он, младший, у меня в 11 лет зарабатывает от 3 тысяч до 11 тысяч рублей в день на хлебе, это ему 11 лет сейчас.

ТИХОМИРОВ: Это точно.

СТЕРЛИГОВ: Причем совершенно честно смотрит людям в глаза, выпекает из настоящего зерна, на своей мельнице мелет, в русской печи без дрожжей, на закваске это все делает.

ТИХОМИРОВ: Герман, кстати, один вопрос, не относящийся к нашему разговору. А кто тебя стрижет?

СТЕРЛИГОВ: Меня жена стрижет машинкой.

ТИХОМИРОВ: Нет, просто очень стильная стрижка, я тебе могу сказать.

СТЕРЛИГОВ: У меня все дети так стильно подстрижены, их всех стрижет жена машинкой. Нас всех стригут машинкой.

ТИХОМИРОВ: А почему не ножницами?

СТЕРЛИГОВ: А потому что жена у меня, как и я, выросла в городе, училась в институтах и ничему в жизни не научилась, как и я, и поэтому она ничего не умеет.

ТИХОМИРОВ: А готовить умеет хотя бы?

СТЕРЛИГОВ: Готовить умеет, готовит хорошо.

ТИХОМИРОВ: А что она готовит самое вкусное?

СТЕРЛИГОВ: Да она все подряд готовит, молодец у меня в этом плане, и убирается, вся такая чистюля у меня, и о детках заботится, молодец.

ТИХОМИРОВ: Кстати, Герман, можно...

СТЕРЛИГОВ: И стирает она, кстати говоря, не стиральным порошком, а стирает она натертым хозяйственным мылом, сыпет в стиральную машину, чтобы деткам не было вреда и чтобы всякая отрава не лилась нам в поверхностные воды.

ТИХОМИРОВ: Я сейчас в поиске...

СТЕРЛИГОВ: Извините, и посуду она моет не химическими моющими средствами, а сухой горчицей, и поэтому тоже деткам никакого вреда нет, и не заражает нам окружающие воды в колодце.

ТИХОМИРОВ: Скажи мне, пожалуйста, где найти такую жену?

СТЕРЛИГОВ: Богу надо молиться, чтобы найти. Больше никак.

БАТИНОВА: Герман, скажите, пожалуйста, а зачем вам своя собственная золотая монета?

СТЕРЛИГОВ: Это я делал игрушечные свои деньги золотые, для того чтобы показать правительствам мира, как можно рассчитываться в золоте. И мы делали такую сеть, антикризисный расчетно-товарный центр по разным странам и по разным регионам, и показывали, как можно производить расчеты в золоте, то есть через бартер, потому что золото - это товар. То есть все товары через золото, получалось всегда бартер на золото, а по сути продажа за золото. На это посмотрели, посмотрели - и Бен Бернанке и прочие, - и сейчас Штаты вводят золотую монету, серебряную, ввели в штате Юта уже и вводят еще в нескольких штатах; во Франции отчеканили буквально месяц назад и пустили в оборот евро, тысячеевровую монету золотую; в Швейцарии готовится к выпуску золотой франк; и мы увидели, что все это дело как бы воспринято, и посчитали свою задачу выполненной, закрылись год назад.

ТИХОМИРОВ: Герман, понимаешь, я тебя во многом поддерживаю, но все равно я не готов, например, носить рубище.

СТЕРЛИГОВ: Зачем, я что, ношу рубище, что ли?

ТИХОМИРОВ: Вот я и смотрю, что ты не носишь рубище.

СТЕРЛИГОВ: Я вас уверяю, что, если взять наших предков, которые были несоизмеримо счастливее, чем мы...

ТИХОМИРОВ: Это да.

СТЕРЛИГОВ: ...потому что в их благословенные времена колдунов жгли, и поэтому никаких ученых живых не было, и поэтому никто не портил окружающую среду. Это было во всех странах, у всех народов, кстати, - смертная казнь для колдунов. Так вот, наши предки всегда ходили во всем натуральном в отличие от нас. А у нас сейчас натурального не найти, вот заходишь в магазин детям купить натуральную одежду, хрен найдешь чего, ничего нет. Везде синтетика, добавки.

ТИХОМИРОВ: А что делать?

СТЕРЛИГОВ: А та, которая даже натуральная, та покрашена краской химической, потому что красный, зеленый...

ТИХОМИРОВ: Ну, как обычно, дети любят.

СТЕРЛИГОВ: Да, дети... нормальные дети любят то, что им дают родители. Что полюбишь в детстве, что имеешь, то любишь всю жизнь. Поэтому детство очень важно для формирования вкуса, и надо вкус формировать, а не говорить, что наши дети любят там отравку, всякое мороженое. Не надо детям давать мороженое, это отрава, там на мороженом все написано сзади. Также и на одежде вот этой химической, на всем прочем. И мы стараемся ходить в натуральной одежде, и я вам то же самое советую. Но мы лишены во многом этого, то есть нам тоже трудно найти нормальную одежду.

ТИХОМИРОВ: Это точно.

СТЕРЛИГОВ: А сами ткать и прочее мы не умеем, нас разучил научный прогресс делать все, что делалось в любой нормальной семье еще 150 лет назад. Нас разучили всему, это самое страшное, наверное, что сделал научный прогресс, не считая уничтожения вод и воздуха.

ТИХОМИРОВ: Вот как раз хотел сказать, нам постоянно говорили: прогресс, прогресс.

СТЕРЛИГОВ: Да, нас обманули, надо приходить в себя, пока мы не погибли, надо понять, что прогресс - это не хорошо, это плохо, ученые - это не хорошо, это плохо, научно-техническая революция - не хорошо, а плохо. Нам нужно приходить в себя. Все наоборот, нас развели. Надо, пока мы не погибли, пока мы живы, спасти своих детей, а для этого нужно начать плевать в морду этим колдунам-ученым, а не ручки им пожимать, к столу приглашать.

БАТИНОВА: Герман Львович, а можно спросить у вас - если не хотите, не отвечайте, - зачем вы ездили в Афганистан?

СТЕРЛИГОВ: За изумрудами.

ТИХОМИРОВ: Серьезно?

СТЕРЛИГОВ: За двумя мешками изумрудов.

БАТИНОВА: Одни писали, что вы ездили за баранами, а другие, что вы встречались с генералом.

СТЕРЛИГОВ: Это я на допросах, когда нас допрашивали круглосуточно, после того как вывезли в горы, ЦРУ, я уже уперся в то, что я приехал за двумя баранами, так этой версии и держался, потому что ничего придумать не успел.

ТИХОМИРОВ: Ну, спаслись?

БАТИНОВА: Все говорили о том, что вы ездили к генералу афганскому.

СТЕРЛИГОВ: Нет, нет, мы ездили за сокровищем. У меня не было денег, а тут как раз один из моих приятелей, который служил в Афганистане, можно сказать, на смертном одре поведал, где он спрятал два вещмешка с изумрудами.

ТИХОМИРОВ: Это прямо как «Граф Монте-Кристо».

СТЕРЛИГОВ: Когда они хлопнули караван, наркоту тогда сдали особистам, а два мешка припрятал он. Нарисовал карту, мы поехали под Герат.

ТИХОМИРОВ: Вы нашли их?

СТЕРЛИГОВ: Нет, не нашли, потому что мы наткнулись на сверхсекретный саммит в Герате, который случайно разогнали, и поэтому сорвалось вторжение американцев в Иран - тогда экспедиционный корпус уже двигался в направлении границы с Ираном. А сверхсекретный саммит (Россия была не в курсе саммита) был посвящен дележу тех беженцев, которые выплеснутся из Ирана, и наше подбрюшье там участвовало, и Пакистан...

ТИХОМИРОВ: О, все как обычно.

СТЕРЛИГОВ: И мы сорвали этот саммит невольно. Мы не знали об этом.

ТИХОМИРОВ: Ну, это совсем другая история, видимо.

СТЕРЛИГОВ: Да. И поэтому у нас сорвались все наши поездки, но зато не произошло вторжения в Иран.

ТИХОМИРОВ: Да, Герман, вы знаете...

СТЕРЛИГОВ: Ахмадинежад хоть бы открыточку прислал.

БАТИНОВА: А еще можно вопрос? Просто интересно, тут нам тоже пишут, что вы - первый миллионер, и спрашивают люди у вас: а вы все свои деньги заработали честно и законно?

СТЕРЛИГОВ: Нет, нет, конечно, большие деньги честно и законно не зарабатываются.

ТИХОМИРОВ: Это да.

СТЕРЛИГОВ: Поэтому это как бы... даже не тема. А вот те деньги, которые я зарабатываю сейчас, я зарабатываю честно и законно, своими руками, вместе со своими детьми. И я хочу использовать радио «Маяк», для того чтобы призвать руководителей страны и мегаполисов - запретите срочно химические моющие средства, стиральные порошки и пластиковую тару, потому что это травит вас так же, как и всех нас. Если бы вы не травились, можно было бы подумать, что вы наши враги. Но вы не враги, руководство, вы травитесь вместе с нами. Запретите. Это легко заменить на сухую горчицу, натуральное мыло, а пластиковую тару - на стеклянные бутылки, мы так жили совсем недавно.

ТИХОМИРОВ: Ничего, жили хорошо.

СТЕРЛИГОВ: И мы остановим уничтожение пресных вод в Центральной России, потому что мегатонны этого страшного результата научной деятельности сливаются ежедневно, вот эта вся отрава, мегатонны просто, и уничтожают все наши реки и озера в Центральной России через поверхностные воды. И в колодцах уже воды нет в 50 километрах от Москвы. Я обращаюсь и к Собянину, и к Путину, на коленях ползу - ну сохраните нам воду в колодцах, запретите моющие химические средства вообще под страхом уголовного наказания.

БАТИНОВА: Я согласна с вами.

ТИХОМИРОВ: Спасибо тебе большое, что ты пришел.

СТЕРЛИГОВ: А машины можно мыть, кстати говоря, мы когда машины приезжаем мыть на мойку, всегда говорим: не используйте никаких средств, мойте тряпкой. И нам тряпкой точно так же моют и обычной водой, и никакой проблемы.

ТИХОМИРОВ: Отлично.

СТЕРЛИГОВ: И сами, кстати, не травятся те, кто моет машины. Это очень вредно.

ТИХОМИРОВ: Герман, можно на одну секундочку я прерву? Я только скажу большое спасибо, что ты к нам пришел. Ты хочешь посидеть до конца с нами, до новостей?

СТЕРЛИГОВ: Да.

ТИХОМИРОВ: Тогда можно я тебе скажу несколько слов? Я вот смотрю на тебя и понимаю, что, наверное, могли подумать некоторые, что ты фанатик, что ты, как некоторые говорят, сошел с ума или еще что-то. Но я смотрю в твои холодные ясные глаза и понимаю, что, конечно, там сила воли. Герман, единственное только, чуть-чуть поменьше радикализма, потому что ты знаешь наш народ, он любит...

СТЕРЛИГОВ: Я знаю свой народ, и я знаю, что среди этого народа осталось еще небольшое количество психически нормальных людей, очень мало. Это как индейцы, как, помните, «Последний из могикан»? Вот это среди огромного стада телезрителей осталась еще горстка нормальных людей. В эту горстку входит и руководство страны, многие представители его. И поэтому есть над чем работать и есть что делать сейчас.

ТИХОМИРОВ: Герман, это самое главное, мне кажется. Передавай привет жене, детям.

БАТИНОВА: Спасибо вам большущее, спасибо за хлеб, передайте, пожалуйста, спасибо вашим детям.

СТЕРЛИГОВ: Спасибо вам.

ТИХОМИРОВ: А где хлеб, кстати? Даша, принеси хлеб. Я предлагаю сейчас провести дегустацию хлеба.

СТЕРЛИГОВ: Кстати говоря, это очень просто выпекать свой хлеб.

ТИХОМИРОВ: Что же это такое, принесли хлеб и не дают попробовать!

БАТИНОВА: Вадя, ты можешь не орать, ну пожалуйста?

ТИХОМИРОВ: А чего они порезали его уже, поели? Можно я руками?

СТЕРЛИГОВ: Те особенно, у кого дети есть, не покупайте хлеб в магазинах, находите, где купить нормальную муку, где зерно не прошло через элеватор. И выпекайте сами хлеб. И, кстати говоря, хлеб бездрожжевой, он не полнит, никаких проблем нет, он приводит в порядок желудок полностью в течение двух месяцев, чем бы человек ни болел.

ТИХОМИРОВ: Это как в деревне.

БАТИНОВА: Да, я тоже была в вашем магазине и там смотрела, какие у вас есть продукты. Корзина получается где-то 15 тысяч, и ее доставляют.

СТЕРЛИГОВ: Да. Но это нельзя сравнивать, эти цены нельзя сравнивать с магазинными, потому что это просто разные вообще темы. Там отраву продают, эту отраву сравниваете и настоящую пищу. Это нельзя сравнивать по ценам.

ТИХОМИРОВ: Герман, спасибо тебе большое, извини, что мы тебя выгоняем.

СТЕРЛИГОВ: И если не хватает денег, извините, даже на всю семью, надо покупать хотя бы для детей настоящий хлеб. Самим уж травиться этой отравой, а для детей покупать настоящее.

БАТИНОВА: Спасибо вам огромное.

radiomayak.ru