Игорь ПАСТУХОВ, эксперт по экологическому туризму

Вроде бы закончилась полоса ливневых дождей. В огороде завершена борьба с сорняками, и собран урожай вишни и смородины. Пора бы посетить любимые лес и озера. Тем паче, у детей продолжаются летние каникулы, и сын уговаривает съездить в родные для нас места. Снова так хочется испытать себя на прочность, очутившись в Дикой Природе. Собираем рюкзаки с походными прибамбасами, заливаем горючее в бак машины и горячий чай в термос, встречам нашего товарища Лехо из польского филиала WWF (Всемирного фонда охраны дикой природы) - и в добрый путь!

Сорочанские озера, если кто не знает, украшают земли Островецкогр района в северо-западной части Беларуси

Автомобиль оставляем в гостеприимной хижине родственников в Войшкунах. Пересев на другую машину, оказываемся через час в точке десантирования. Это озеро Баранское, что на Сорочанских озерах. Водоем карело-скандинавского типа. Внешне как будто Балдук, но в миниатюре: в раза три меньше. И также обнимают его со всех сторон крутые лесистые берега, в виде восьмерки, и почти всегда безлюдные. Вот и сейчас, отпустив машину, мы с сыном стоим на берегу голубого озера и наслаждаемся звуками леса. Собирается гроза. Гремит гром, и ливень обрушивается на сосны и водоем. Мы раздеваемся и купаемся в этом потоке, предусмотрительно упаковав вещи и спрятав их под крышу вечно протекающей беседки.

Вдоволь накупавшись и смыв городскую грязь, оставляем за бортом сознания экономические и политические проблемы. Есть только здесь и сейчас. А мы сейчас здесь, и мы радуемся жизни, дождю, озерам и всей Матушке-Природе. Согревшись чаем, принимаем решение продвигаться дальше в лесную чащу.

Знаем, что вымокнем, но к этому готовы. Еще раз осмотрели наш приют, и некоторая жалость защемила в груди. Когда-то, в 2009 году, здесь с лесниками я реконструировал стоянку, а прошлой осенью, участвуя в экологической акции, убрал весь мусор (http://www.wildlife.by/node/4153).

Но теперь мы наблюдаем разгром и новый мусорник на месте некогда аккуратного кострища и еще под елкой.

Глядя на вновь образованный «срач», Лехо качает головой и недоумевает: какие же это «панове» так «бардзо» отметились?

По-видимому, здесь, на берегу Баранского озера, «благодарные» пот(д)омки социалистического народа победоносно отпраздновали День Независимости. И как будто на фоне поверженного Рейхстага - стояночной беседки лежат Бранденбургские ворота - плакат «Место отдыха». Ну, что ж, они отдохнули, так отдохнули. И мы желаем отдохнуть, но только от таких вот хамов и их следов.

Спускаемся вниз к родниковому ручью Буйкунскому, он же Клевель (http://www.wildlife.by/node/206).

Ручей, словно Страча, только в миниатюре. Дикая, чистая и прекрасная речулка. Форсируем ее по притопленному, скользкому и замшелому бревнышку и через несколько сотен метров заходим в джунгли-заросли валерианы, малины и еще каких-то там трав.

После дождя снова парит, и все травное великолепие благоухает. Мы радуемся, а нам, как дармовому угощению, рады комары-кровососы. Отмахиваемся от них веточками и еще парочку часов топчем лесные тропы самой северной, безлюдной и глухой части Сорочанских озер. Это и вправду самые дикие медвежьи места. И, как полагается, здесь, в этом лесу, уже третий год живет медведица с медвежонком. Ну, а волки? И волки есть, разумеется (http://www.wildlife.by/node/7640)!

Школа выживания Игоря Пастухова

Переходя реку по скользкому бревну, следует упереться шестом в дно против течения. И рассекая им поток, желательно передвигаться мелкими шагами, приставляя ногу к ноге и опираясь на шест. Перемычку на рюкзаке следует расстегнуть, как и при переходе по льду. (Материалы о Школе выживания на Дикой Природе смотрите здесь: http://www.wildlife.by/node/9124 и http://www.wildlife.by/node/9552.).

На каждом перекрестке и развилке лесной тропы сверяемся по компасу и карте. Вроде идем правильно. Ну, конечно, правильно, вот же справа Глубокий ров. Это живописнейший ручей в глубоком рву. Спускаюсь и фотографирую эту супердикость.

Кругом плотный частокол разновозрастных деревьев. Под пологом леса темно и сыро. Слышно, как серебряный ручей по песчаному дну поет тихонько свою вечную и хрустальную песню лесу и рыжим камням.

Мы пьем живительную влагу родникового ручья и не можем напиться: такая вкусная вода. Довольно вытирает мокрые гусарские усы и польский эколог Лехо.

В Глубоком рву много упавших на склонах стволов деревьев. Протянули они свои ветки к живительной влаге, но утолить жажду так и не успели...

Еще раз припадаем к источнику и продолжаем путь. А по дороге нам попался любопытный слеток дрозда-рябинника, скачущий по серому ягелю. Хочу сфотографировать и ягель, и пернатого красавца, но он же на месте не стоит!

Грозди ягеля снимаю без проблем.

А за птичкой пришлось побегать, умоляя застыть на мгновение. Сыну удалось-таки уговорить пташку посмотреть в объектив. И вот она, удача, - кадр сделан, и мы к радости дрозда отставляем его в покое. 

Шайкунская каплица

Странно, но на карте здесь обозначен двойной перекресток лесных тропинок, а по факту он Y-образный. Так куда же идти? Вроде как налево коня теряют, но у меня пока его нет. А вдруг будет потом? Тогда пойдем направо, на север. «На север, на север, а мы уедем на север», - вспоминаю киплинговского Маугли. И ого-го, через всего-то сто метров вот оно, еще одно сокрытое чудо Сорочанских озер - Шайкунская каплица-усыпальница помещиков Сволькенов.

Каплица обросла лесом, и от нее к Клющанам угадывается почти трехкилометровая, ставшая дважды вековой, «панская» аллея, заложенная еще помещиками. Здесь посажено более 100 видов деревьев. Где были ручьи, теперь бобровые запруды. Трава выше человеческого роста. Деревья - дубы-великаны, ясени, клены. И, конечно же, канадские тополя. Я даже был возле одного такого, аж в пять обхватов!

К сожалению, каплицу постоянно грабили варвары. Немцы в войну не тронули, даже партизаны. Но в 1960-е советские доблестные солдаты, строившие в окрестностях дорогу, в жажде помещичьего золота приложились-таки грязными ручонками к местной истории. Повытягивали из усыпальницы гробы с останками усопших, разворотили их и сорвали с мундиров покойных все, вплоть до погон пуговиц. Варвары не пожалели даже детское захоронение. Одно им название и всему такому подобному явлению - «зараза большевицкая»!

А на смену солдатне потянулись к каплице страждущие дармового стройматериала местные крестьяне - потомки тех самых, кто работал в поместье и души не чаял в добром «пане», который и платил исправно, и людей лечил, и учил их детей, тоже бесплатно. А еще рассказывают, что в усадьбе помещик работников задарма кормил. Но, естественно, такое благоволение  обеспечивалось порядком во всем. Даже в обедах. Когда звонил поварской колокол, приглашающий отобедать, работник мог позволить себе, неся упряжь, бросить ее под ноги и идти хлебать наваристых щей. Без страха, что его накажут, а упряжь украдут.

Но более всего зарабатывали на кирпичном заводе. Эдвард Сволькен, сын Адама Сволькена, основал его. Заводской кирпич славился за пределами Вильни и всей Ковенской губернии. Почти в каждом местном доме есть печь, сложенная из этого знаменитого кирпича с маркой клана Сволькенов - SV. А ныне о кирпичном заводике напоминает бывшая колхозная ферма, выложенная этими же кирпичами, да одинокая высоченная заводская труба.

Вот такие были помещики-«эксплуататоры» крестьянства и трудового народа. И теперь выживший пролетарий за «панскую» доброту и ласку «отблагодарил» благодетелей разорением родовой усыпальницы. Плитку сорвали уже давно и совсем недавно унесли органные трубы и кованый балкончик.

А с обратной стороны каплицы опять вытянули гробы и разбросали кости. Сейчас в усыпальнице сырость и разруха. В дальней комнате вырван алтарь, подвал обвалился. На месте органа и балкончика лишь следы от крепления. На стене перед входом чудом уцелевшая плита с надписями на польском и латыни и родовым гербом Сволькенов - бычьей головой. А на болоте рядом, бывшем пруде с лилиями, жалобно кричат журавли.

Идем-карабкаемся по бывшим аллеям. Пытаемся представить, как «пан» каждую неделю привозил на мессу ксендза и «музыку» (музыканта) для игры на органе. По прекрасной зеленой аллее, мимо прудов, неспешно ехала карета, запряженная четверкой белоснежных лошадей, с красными ободами колес и позолоченными обводами. На переднем «сядку» сидел кучер в черном фраке и цилиндре. А в карете с ксендзом и «музыкай» ехал степенный «пан» с седыми усами и в зеленом мундире. Слева, как подобает офицерам-«шляхцічам», сидела его «пані», супруга в белом платье с белым зонтиком. И рядом же, в белых кружевных платьицах и чепчиках, ехали с родителями их дочери. Так было когда-то...

Бывало так, что люди, посетив в воскресенье церковь или костел, всю неделю помнили об этом. А теперь о тех временах напоминают лишь рассказы стариков и старенькие пожелтевшие фотографии у меня на столе. В том числе и та, столетней давности. С нее мне улыбаются помещичьи дочки, еще не знающие, что будет страшная война и советско-германская оккупация 1939 года.

Они еще не догадываются, что не станет той Польши, что не будет Союза, но будет уже наше лихолетье. Лихолетье в головах жаждущего хлеба и зрелищ  общества, посеянное великой кровавой революцией. Общества, не пожалевшего их поместья и могилы предков. Общества, не жалеющего, не уважающего историю, Родину и Природу.

Шайкуни

У рода Сволькенов шведские корни. Когда-то их предок, офицер армии короля Карла XII Адам Сволькен после войны с Петром Великим остался в этих краях. Внук Адама, Игнатий Сволькен, женился на Пульхерии, дочери Ковенского (Виленский край) судьи Даугялова-Кучевского. Игнатий не был богат и по брачному договору и настоянию судьи вступал в наследство, если Пульхерия родит сына-наследника. Но рождается дочка Михалина и в скором времени умирает. В ее честь Игнатий строит в Шайкунском урочище каплицу, ставшую впоследствии родовой усыпальницей всего клана Сволькенов. При родах умирает и молодая «пані».

Оказалось, у Игнатия родился внебрачный сын от служанки - Эдвард. Его-то Игнатий и захотел представить судье как наследника, второго ребенка скоропостижно скончавшейся Пульхерии. Судья поверил и переписал богатое наследство, но потом узнал о подлоге и проклял Игнатия и весь род, обронив, что даже их кости не найдут покоя. Так и случилось. Игнатий и Эдвард умерли. Один сын Эдварда застрелился от неразделенной любви, двух других убили партизаны. Одна лишь дочка, выйдя замуж, успела перед войной уехать в Лондон. Ее муж в 1937 году вернулся в Клющаны и, собрав всю старинную библиотеку, перевез ее в столицу Англии. Где она и поныне.

К сожалению, потомки оказались равнодушны к библиотеке и памяти предков. Как и старое-новое государство, как и местное население, разграбившее и грабящее каплицы-усыпальницы. Сбылось проклятие судьи: даже кости «панскай» семьи не нашли покоя. Вон их несколько еще лежат, разбросанные вокруг усыпальницы. И только в 1990-х годах Саша Морозик с семьей и ксендзом собрали останки, сколько смогли, и перезахоронили на Клющанском кладбище. Ксендз провел мессу, и, надеемся, что хоть здесь, под тенью кладбищенских кленов, останки оставят в покое.

А несколько лет назад сюда приезжал, уже из Варшавы, тот самый муж дочки Эдварда Сволькена. Старенький человек, опираясь на палочку, поклонился праху великих предков. Доковылял до каплицы и мокрыми от тоски старческими глазами оглядел разрушенную и поруганную усыпальницу, вырванный орган, балкон, выброшенные гробы и разбросанные кости предков. Старик поднял голову к небу и посмотрел на уцелевшую памятную надпись с родовым гербом, головой быка. Он вглядывался в коричневые буквы и в последний раз в своей жизни читал их. Читал, а по щекам катились слезы.

Перевод надписи на Шайкунской каплице:
Тут покоятся останки Михалины, дочки Адама и Пульхерии Даугялов-Кучевских SVOLDENOV
Судьи границ земель Ковенских. Умершей в 1840 году. Трудни (месяц по-польски - прим. автора) в возрасте 26 лет.
На славу Богу и прославления памяти любимой жены.
Осиротелый муж, Игнатий.
Эта каплица в честь ангела-хранителя.

Солнце в озере 

Пройдя примерно 18 км, ночуем на стоянке одного из озер Сорочанской цепи. Пока дошли до места ночлега, успели неоднократно промокнуть и высохнуть. Уставшие и вспотевшие, плюхаемся в озеро. Вылезать из воды совсем не хочется, но надо готовиться к ночлегу, заварить кашу и лесной чай. А над озерами сгущаются сумерки, и в багрово-красном небе желтый диск солнца, не торопясь, опускается спать в воду, уступая место холодной луне.

А когда она взошла, на несколько секунд рядом в фиолетовом небе застыло... НЛО! И - о, чудо! - фотоаппарат был как раз готов к работе.

А утром следующего дня солнце, как всегда, засияло в озере тысячами отражений-зайчиков.

Тростник покачивался на безмятежных озерных волнах и шептал тихую свою песню, помахивая нам листьями.

В добрый путь. Сегодня нас ждут следующие встречи солнц в других озерах.

До свидания, Сорочаны, и здравствуйте, Голубые озера! И да пребудет вокруг, всегда и везде Красота!

http://wildlife.by/node/11151