К моменту кризиса в белорусской национальной культуре

Бытие во времени - это созидание и гибель.
Вильгельм фон Гумбольдт

Как приходит конец - за ним является и начало, но - только уже чего-то нового, ранее неведомого.

Изучение развития, расцвета и упадка племен и народов, культурных ландшафтов, органических систем волей-неволей заставляет обращаться к интеллектуальному наследию.

С момента осмысления замкнутых на определенных интересах товариществ, корпораций, структур (хозяйственных, производственных, коммерческих) и типологии в государственных и межгосударственных сношениях началось, очевидно, осознание и самой цивилизации.

Цивилизация, по словам француза Фурье, в замечательной лестнице движения и развития занимает важное место, поскольку «именно она создает движущие силы, необходимые для того, чтобы открыть путь к ассимиляции: она создает крупное производство, высокие науки...»

Современная цивилизация превращает всеобщее пестрое пространство в единую систему, где властвуют мощные информационные компании и транснациональные корпорации.

Словно мощный экспресс, летит цивилизация в неведомое, и ее путь, каким бы долгим он ни был, предопределяется законом развития, общим для всего человечества и не только его. Взлет того или иного сообщества, народа, державы, империи, расцвет и падение - фаза! За ней начинается следующая, и так - цикл за циклом.

Закону развития подвластно все, что осознает себя и, возможно, не осознает, а только лишь развивается, дышит.

Законы же преподают нам те жихари планеты, кто аналитическим умом своим сумел найти ключ к происходящему в природе и обществе.

Примерно два столетия тому у французского мудреца Сен-Симона сложилась концепция чередования созидательных и разрушительных фаз (периодов) истории, где разрушение готовит почву для новых созидательных импульсов. Позднее, уже почти в наше время, этот тезис найдет блестящее развитие у российского философа Льва Гумилева, непосредственно в его работе о ритмах биополя этносов и различных уровнях их культурного и духовного подъема - пассионарности, или, если хотите, этнопсихологической активности.

Но только сегодня мы имеем дело с глобализацией жизненного уклада, а это вещь паки и паки противоречивая - вместе с благами, удобствами, которые привносятся в каждую семью (мобильная связь, информатика), глобализация отнимает у целых народов покой, вносит тревогу в души за свои материальные и духовные ценности, извечный уклад жизни, менталитет и характер, у каждого этноса свой, - все это подвергается испытаниям.

В то же время отдельные компании, будто пауки, захватившие в свои цепкие лапы земной шар, юридически и по факту, как ни удивительно, становятся владельцами девяноста процентов богатств, различных ресурсов, обеспечивающих жизнь, что на добрый лад должны бы принадлежать всему человечеству.

Богачи властвуют, а известная, уважаемая, престижная ранее демократия развитых государств, только теперь и России, и других стран постсоветского пространства низводится до роли девки, изнасилованной и выброшенной из храма цивилизации; при этом в официальных своих речах государственные мужи-благодетели, приведенные к власти все те же компаниями, делают вид, что с ней, демократией, ничего не случилось. Во всяком разе она, то ли низринутая, то ли закормленная подаяниями доброхотов, молчаливо взирала на подготовку и развязывание Соединенными Штатами Америки хищнической войны в Ираке, Россией - в Чечне и на Кавказе.

Так или иначе, развитие событий на планете не дает нам покоя, особенно если дело доходит до использования «высоких технологий» в истреблении людей и всего живого или, скажем, клонирования, где вызов бросается уже самому Создателю.

Интересно, что Шарль Фурье еще во времена Байрона и Пушкина, исходя из противоречий общественного развития, ставил насущную задачу: «Использовать разногласия, ибо доказано, что невозможно их уничтожить».

Ладно, господа хорошие, будем пользоваться тем, чем невозможно не пользоваться, - новейшими информационными и прочими технологиями.

Но все же, как избежать безумия, опустошения душ, как предотвратить голод, утихомирить агрессивность и торговлю людьми, женщинами, защитить себя и свет от терактов?

Где выход? И есть ли он, если барометр человеческого сообщества так устойчиво показывает на деградацию и возвращение подчас к средневековью?

Известная в мире дочерняя организация ООН - ЮНЕСКО, занимающаяся вопросами образования, науки и культуры, в июне 2001 года приняла Всеобщую декларацию о культурном разнообразии - документ, которому на роду было написано стать важным, знаковым, ибо разнообразие возводится в ранг «общего достояния человечества». Документ определяет защиту этой ценности как этническую прерогативу, неотделимую от общего человеческого достоинства и способствующую всеобщему благополучию.

К сожалению, факт принятия этой декларации знаковым не стал - по причине нашего недопонимания и игнорирования ее чиновниками. Проще сказать, эта декларация недооценена на континентах.

А ведь она трактует разнообразие культур, как и разнообразие биологических видов, важнейшим условием развития как такового, -в разнообразии, представьте себе, движущая сила! «Будучи источником обменов, новаторства и творчества, культурное разнообразие так же необходимо для человечества, как биоразнообразие для живой природы».

Но при всем этом человечество, увлекшись высокими технологиями, информатикой и клонированием, игнорирует культурное и духовное наследие поколений, идет по пути нивелирования и стирания особенностей культур, их разрушения в ряде стран и регионов. Впрочем, во всем тут нам стоит разобраться еще более обстоятельно и предметно.

Такую задачу как раз и ставили перед собой Союз белорусскихписателей и Белорусский социально-экологический союз «Чернобыль», заинтересованные в оздоровительной и созидательной деятельности, когда(еще до принятия Всеобщей декларации ЮНЕСКО о разнообразии культур)взялись за подготовку международного симпозиума о функционировании языков и национальных культур в современном мире. Наша тревога совпала с тревогой дипломатов ООН и ЮНЕСКО.

Люди теряют то, что когда-то было их душой и предметом гордости. Они оставляют на закланье свой язык, свой, надо заметить, храм духовный, возведенный, выделанный и украшенный поколениями предков - всего н а р о д а. В результате подобной инфантильности, обусловленной глобальными процессами и социально-политическими ломками (нередко - по недоумию), в величественном храме духовной культуры начинают гулять сквозняки.

Но отойдем пока от Всеобщей декларации - документа ЮНЕСКО - и, собственно, от белорусской, украинской или еще чьей-то там языковой наболевшей проблемы; с высот философской науки кинем взор в наш забубенный и суетный день.

Прежде всего постараемся вникнуть в то, что собственно есть развитие органической жизни, восходящее к человеческому сообществу, цивилизации, ради содействия которому аккурат создано и трудится ЮНЕСКО. Согласно исследованиям Константина Леонтьева, корифея русской философской мысли (книга «Византизм и славянство»), развитие - это «поступательное восхождение от простейшего к сложнейшему, постепенная индивидуализация, обособление, с одной стороны, от окружающего мира, а с другой - от сходных и родственных организмов, от всех сходных и родственных явлений». В то же время это: «Постепенный ход от бесцветности, от простоты к оригинальности и сложности... постепенное увеличение богатства внутреннего и в то же время постепенное укрепление единства» (курсив К.Леонтьева).

Исследуя развитие органического мира и человеческого общества, в целом цивилизации, ее появление, расцвет, угасание, гибель, К.Леонтьев нашел, что одно и то же свойственно всему, что существует в пространстве и времени и, безусловно, соотносится с «жизнью племен, державных организмов и целых культурных миров».

Демонстрируя действие закона на примерах, этот проницательный социальный аналитик приходит к выводу: «Все вначале просто, потом сложно, потом вторично упрощается, сперва уравниваясь и смешиваясь внутренне, а потом еще более упрощаясь отпадением частей и общим разложением, до перехода в неорганическую «Нирвану».

Кстати, еще при жизни Константина Леонтьева в конце Х1Х века проявилась тенденция формирования некоего среднего европейца - в ряде стран распространялись одинаковые формы государственного управления и жизненного уклада. Ученым было замечено, что разнообразие и сложность европейской цивилизации начинает бледнеть. Это проистекало из-за того, что сглаживались морфологические контуры, ослаблялись религиозные антитезы, исчезали сословия, появлялись общие в чем-то черты... Исследователь приходит к выводу о постепенном сближении европейских стран и предстоящем образовании ими через определенное время одного некоего объединения то ли в форме федерации, то ли некоей грубо-рабочей республики. Увы, эти слова и представления Леонтьева, как мы видим теперь, стали пророческими - через двести лет они воплотилось в создание Европейского Союза.

Возникает только вопрос: объединение государств Европы приведет цивилизацию к расцвету или же к скорой ее деградации? Односложно пока не ответишь, но закон не любит исключений, и тут, вероятно, многое будет зависеть от свободы в развитии своей национальной культуры каждой страной.

В этой ситуации уважение и сочувствие ранее вызывала Дания, сопротивлявшаяся вхождению в Евросоюз.

Понятным было и высказывание Маргарет Тэтчер, экспремьер-министра Великобритании, напечатанное в «Таймс», на ее взгляд, ЕС возник абсолютно косной и вредной структурой, тем более что «объединение экономических систем в один рынок приводит к потере суверенитета государств Союза».

Баронесса Тэтчер призывала своих соотечественников не принимать условий, предложенных Евросоюзом, оставить за собой право формирования сельскохозяйственной, внешней и внутренней политики, восстановить национальный контроль над торговлей и промышленностью. Континентальная Европа, по ее словам, на протяжении всей жизни порождала внутри себя грандиозные проблемы, которые потом приходилось решать совместными усилиями остальных стран мира.

Упаси, Боже, от рецидивов бывших европейских «грандиозных» проблем и событий. И, тем не менее, при общем реальном или кажущемся благоденствии в Европе, одно настораживает - глухота чиновников Евросоюза и Совета Европы к национальным проблемам и развитию национальных культур; правда, справедливости ради заметим, что европейские комиссары напрямую пока что не вмешиваются в сферу этнической проблематики, как это было в СССР, но уже и в ЕС многое начинает всредняться, нивелироваться, упаковываться в обертку европейской демократии, европейских стандартов, массовой псевдокультуры. Потому, если идти от Леонтьева, невольно задаешься вопросом: сколько лет, сколько зим просуществует еще представительный и галантный Европейский Союз пока не измельчает в созданном собственноручно духовном вакууме, после чего последуют упадок и распад?

Нельзя сказать, однако, чтобы этого кто-то в мире страстно желал, нет, и для ЕС еще пока не вечер.

Не исключено между тем, что государственные деятели, парламентарии суверенных стран, иных сообществ, определяют курс в одном каком-то направлении, а объективное, непредвиденное или проигнорированное в обществе течение выстраивает события так, как Космосу, Богу, Судьбе угодно. В подтверждение этих слов натурально кладется в историческое русло «эксперимент» с образованием Советской коммунистической империи. Именно, имея это в виду, Владимир Буковский, известный в прошлом диссидент, назвал Европейское содружество новым изданием Советского Союза. Он развил этот тезис, выступая в 2002 году в британском парламенте. Выступление не лишено исторически ассоциативной и предметной логики. Оно как раз отвечает теме нашего разговора с «участием» философа Леонтьева.

Буковский провел развернутую параллель между ЕС и СССР.

«Кто руководил Советским Союзом?.. Он управлялся пятнадцатью личностями, которых никто не избирал и которые ни кому не давали отчета.

Каким образом управляется Евросоюз? Две дюжины никем не избранных людей определяют и назначают один одного, они не дают отчета никому, и никто не может отправить их в отставку».

В Конституции СССР, вспоминал Буковский, было записано право республик на выход из него, но, если до дела, дороги назад не было. Подобная ситуация и в Евросоюзе, куда можно вступить, выйти оттуда вряд ли удастся. Почему? «Не предусмотрено такой процедуры. Все это, продолжал он, очень подобно на то, к чему я так привык в Советском Союзе, бывшем агрессивной страной».

Буковский не обольщается заверениями идеологов ЕС, что «цель создания ЕС - всеобщее процветание», дескать, объединение «необходимо для преодоления этнической обособленности, нашей национальности, наших суеверий, наших традиций, и потому после того, как это произойдет, мы во все века будем жить счастливо как многонациональное сообщество».

Какая самоуверенность! Особенно в том, что касается «суеверий», а на деле - продемонстрированной в истории ломки и отметания национальных препон! По мнению же Буковского, произойдет что-то противоположное: «После семидесяти трех лет жизни в Советском Союзе, который согласно теории должен был стать счастливой семьей народов, у нас было столько этнических конфликтов, сколько не могло появиться ни в одной другой стране». Вот так ничтоже сумняшеся чиновники Евросоюза намерены подрубить сук, на котором сидят.

Мне приходит на память время так называемой перестройки, инициированной партократией. Воодушевленные новыми демократическими веяниями, наши патриотически настроенные интеллигенты, писатели, и я в том числе, много сил потратили на письма туда, наверх, к самому Горбачеву. Мы искали понимания и заступничества белорусскому языку и культуре. А нам отвечали, что мы не понимаем «национальной политики партии», как-будто такая политика была. И стоит ли здесь подчеркивать еще раз, что в великой коммунистической, с позволения сказать, стране все яркое и оригинальное исподволь подгонялось под стандарт «советской культуры», невнятной по своему выражению, зато обязательной для всех - национальные языки и традиции далее более отрицались, смешивались, стирались как ненужные. И Горбачеву понадобилось десять лем после распада Союза, чтобы он осознал и публично признал свою ошибку в стратегии перестройки: дескать, надо было дать союзным республикам больше свободы в национальном развитии и хозяйствовании. Дошло все же! По сути он мысленно вернулся к проекту перестройки Л.Берия, задуманному еще при жизни Сталина, осуществление которого потом было роковым образом оборвано фантазером и коммунофанатом Хрущевым.

Большого сожаления достойно то, что никого тогда не трогали труды К.Леонтьева, его постулаты, согласно которым «самое смешение есть уже своего рода упрощение картины, упрощение юридической ткани и бытовой узорности. Смешивание всех цветов ведет к серому или белому». И еще предупреждал К.Леонтьев, что "смешение более прежнего однородных составных частей вместо великой солидарности ведет к разрушению и смерти (государств, культур)».

К слову, это же имел в виду и Сигизмунд Сераковский, соратник белорусского национального героя К.Калиновского, когда в 1857 году писал: "Мысль, что различные национальности отыгривают ту же роль в развитии человечества, как разные инструменты в оркестре, - большая мысль. Неуж-то первая скрипка додумается исключить и лишить воли флейту, кларнет или другую скрипку, чтобы исключительно самой разыгрывать все пьесы?" Удивительно, да ведь так оно и делалось до недавнего времени!

В тот же свеже-новый горбачевский период я старался основательно разобраться в проблеме.

Опираясь еще на одного исследователя истории и культуры, титана мысли Вильгельма фон Гумбольдта, немца, который оставил потомкам впечатляющий труд "Язык и философия культуры", притягивающий какярким, выразительным языком, так и культурой мышления, я написал повесть-эссе "Помяну и свечку поставлю" (в кн. "На что нам жизнь дана", М., "Советский писатель", 1991). Там в острой полемике с советскими (как-то неловко такое сказать) теоретиками в стирании граней, различий, особенностей национальных культур во имя "прогресса", каким он им мыслился, я попытался разоблачить и опровергнуть их догмы. В качестве антитезы сподобилось прибегнуть к опыту национальных держав и политике ЮНЕСКО.

Но вскоре мы смело могли вытаскивать из библиотечных архивов и цитировать К.Леонтьева, замечательного философа-россиянина, который будто бы специально для советской действительности, весьма отдаленной от него, по-своему рассмотрел гипопотетический союз России с западными славянами-братьями.

"Что готовят они нам?.. Новое разнообразие в единстве, всеславянский расцвет с отдельно взятой Россией во главе... Особую, оригинальную форму союзного государственного быта, в которой один несоразмерно большой член будет органически преобладать над меньшими... Или какое-нибудь быстрое однообразие: много шума, много минутной славы, много криков, много кубков и здравиц, а потом? Потом слияние, смешание, однообразие... А в однообразии гибель!"

В случае с Советским Союзом постепенно наступало полное омертвение государственного организма, но верх взяли инстинкт самосохранения и национальные интересы отдельных частей, точнее - наций, народов, ранее, после Октябрьского переворота, "добровольно" объединившихся в великую и, казалось, непобедимую империю, плутовски названную рабоче-крестьянской республикой. Распад этой империи в конце ХХ века блестящее подтвердил философские положения К.Леонтьева, его теорию развития в разнообразии, и расцвета, и - далее - упадка, распада в слиянии (однообразии) государственных организмов, культур. И тут уже не надо искать гробовшиков на Западе, ой-де разваливших Советский Союз!

Беларусь вместе с другими республиками вышла из Союза (денонсировала договор), о чем часть населения у нас очень сожалеет.

И я «сожалею»: сожалею, что в том Советском Союзе бронированный состав шел в направлении, противоположном развитию, и раз за разом нарушались законы жизнедеятельности «общественных организмов» да и десятки-десятки (по иным источникам, сверх сотни!) миллионов ни в чем не виновных и, как правило, лучших людей уничтожены; ликвидировано крестьянство как класс, кормившее Россию и не только ее. Огромный урон понесли материальная и духовная культура...

Сожалею, что везде на наших землях эдак не по-людски было. Потому, скажу, не держите обиды на Ельцина, Кравчука, Шушкевича, они оформили то, что окончательно распадалось. Страна не могла сама себя прокормить, внешние государственные долги за период правления Горбачева увеличились в четыре раза и достигли 80 миллиардов долларов. Рассчитываясь с долгами, СССР вывез на Запад почти все свое золото. К слову сказать, тот же К.Леонтьев в своей работе «Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения», рассматривая фантастический роман Э.Кабэ «Путешествие в Икарию», всерьез и с тревогой воспринял опасность построения коммунистического общества. Почему? В открывшейся его взору коммуне Икарии самым безбожным образом стали третироваться принципы развития, и «это, - пишет он, - ведет к скорой выработке некоего общего среднего типа, который должен стереть все резкости, выработавшиеся случайно в данной стране до подобной коммунистической реформы, т.е. тоже к обнообразию. Сверх предваряющих мер однообразного воспитания, однообразной обстановки, однообразной жизни государство в Икарии берет и строгие карающие меры против всякого антикоммунистического мнения. К однообразию, внушенному воспитанием и поддерживаемому всем строем быта, оно прибавляет еще упрощающее средство всеобщего страха».

Случай с фантазией Э.Кабэ исключительный, случай, когда утопия французского романиста каким-то удивительным образом - через Октябрьский социальный переворот - превратилась в советскую действительность! А после этого, собственно, и в наш белорусский уклад, и надо же! - в постсоветское уже время.

Российская философская школа между тем абсолютно заслуженно может гордиться исследованием культурно-исторических типов, познанием законов развития цивилизации, которые (законы) долгое время игнорировались да и теперь еще не заняли надлежащего места в головах политиков. Здесь к месту вспомнить имена Н.Данилевского, предшественника Леонтьева, Н.Бердяева, Л.Гумилева. Их труды, их мысли, суждения много о чем говорят культурному свету. Добавим: как и имя Вильгельма фон Гумбольдта. Кстати, Гумбольдт определил цель человечества как "развитие разнообразия". Он писал, что условия, необходимые для этого: свобода и "разнообразие состояний".

Теме развития цивилизации в наше время посвящены книги и Энтани Смита "Национализм в двадцатом столетии", а также "Национализм и модернизм", Освальда Шпенглера "Закат Европы", Эрнста Геллнера "Нации и национализм", Миколы Круковского " Блеск и трагедия идеала", Анатолия Астапенко "Национальная идея в современном мире", последние два белорусы.

Рассказывая о пробуждении народов и отстаивании ими национальных духовных ценностей, своей исторической и культурной идентичности, исключительности, Смит, как, впрочем и наши Круковский, Астапенко, склоняется к мысли об организационной стабильности национального государства - в этом случае, по крайней мере, в стране сохраняется сила и устойчивость, страна живет национальной идеей и заботится о своей материальной и духовной культуре. Между тем, на протяжении столетия либеральные космополиты и утописты мечтали о взаимозависимом мире с единой плотной цивилизацией и беспрепятственном передвижении ее граждан по континентам. Марксисты также предсказывали, что из многочисленных культур капитализм и социализм создадут единую мировую культуру и язык, единую литературу, которые сотрут национальные разнообразия и откроют перспективу для дальнейшего развития цивилизации. В обоих случаях, пишет Смит, "оптимистические" прогнозы показали себя ошибочными, ни урбанизация и индустриализация, ни массовое образование не извели национализм. Более того, господа хорошие, читая и перечитывая книги англичанина Смита и других философов,я основательно укреплялся в мысли, что идеология национализма внутри цивилизации неистребима, ибо это идеология самостоятельности, культурной состоятельности и самобытности, переплетения с помыслами и наследием предков. Это ведь по сути идеология преемника и хозяина на своей земле, идеология новых патриотических чаяний и устремлений. Да и как называть все, что здесь перечислено и что опущено, идеологией, если в этом явлении - просто жизнь с опорой на выпестованную в веках духовную культуру? Иного народу не дано, отними у него это - посыплется нация, исчезнет славный самобытный народ, пойдут грабежи, убийства, теракты, что только усугубит угасание, упадок, деградацию цивилизации.

В самом деле, национализм - явление непреходящее пока остается живым и усердным в созидательной своей деятельности народ. Национализм, о котором пишет Смит, - не что иное, как своего рода иммунитет этнического сообщества! А почему бы и нет? Национализм поднимает здоровый защитный дух нации.

Нет, пока существуют этнические сообщества, а тем болеенациональные державы - национализм не уступит свое место космополитизму, и противостояние негативным проявлениям глобализации будет обеспечено, по крайней мере, в это хочется верить.

Безусловно, наши ссылки на авторитетные имена - а на Западе их, конечно же, больше - так или иначе свидетельствуют об основательной научной базе, на которой возникла и стала Всеобщей декларация о культурном разнообразии.

Белорусской стороне в этой интересной своими предпосылками ситуации, наверное, сделало бы честь, если бы наши государственные мужи взялись да хоть немного поправили положение с использованием и, прежде всего, изучением в школах языка титульной нации - беларусской мовы, с ее распространением в суверенном государстве. Благо в столице Беларуси - Минске аккурат и проходил тот самый трехдневный международный симпозиум, о котором замечено выше, с участием Генерального директора ЮНЕСКО Коитиро Мацуура, с дежурными выступлениями на нем наших бесцветных и незадачливых чиновников да при самоустранении от разговора оппозиции - "демократов", считающих, что надо прежде взять власть в свои руки, а потом уже заниматься национальной политикой.

Условия развития и жизни, употребления белорусского языка в нашей стране сегодня нисколько не лучше, чем в Речи Посполитой, куда входило на правах субъекта конфедерации Великое Княжество Литовское (а ведь литвинами прежне звались белорусы!) и где уже в 1696 году писарям было запрещено писать по-белорусски. Народ переживал полонизацию... Или в царской России после раздела Речи Посполитой с жестокой российской политикой русификации и запрещения белорусского языка, потом даже того, чтобы зваться литвинами, затем белорусами (конец ХV11 - начало ХХ столетий).

Не повезло нашему языку и в коммунистической империи - СССР, где Беларусь наряду с другими республиками де-юре была суверенной страной, а фактически составляла часть той самой фантастической Икарии и терпела от уравнивания, урезания, смешения культур, разрушения исторических памятников, стирания различий в процессе создания «нового советского человека» как некоего небывалого вида «совка» или шарикова. В 60-е годы многие белорусские школы по приказу партийных боссов запросто переводились на русский язык. При этом ни учителя, ни родители не смели перечить столь «мудрой» и «дальновидной», а на самом деле волюнтаристской и преступной политике партии. Никита Хрущев однажды на митинге, устроенном в честь его приезда в Минск, изрек: «Чем скорее вы перейдете на русский язык, тем скорее мы придем к коммунизму».

Совсем плохи дела с употреблением и изучением белорусского языка нынче, когда политики от номенклатуры, натренированные в мудрствованиях космополитизма, навязали закон о двух державных языках. Тем самым они создали условия для господства в стране русского языка, при всяческом ущемлении белорусского. Не так давно при встрече с писателями Министр образования Республики Беларусь «утешил» нас: «Не волнуйтесь - белорусская мова не исчезнет, мы заметили тенденцию: чем больше притискаем, тем больше желающих учиться по-белорусски». И не есть ли это государственная профанация, кромешная, совковая, не есть ли это воинствующий цинизм? Потому не случайно в недавно составленном экспертами ЮНЕСКО атласе "Мировые языки в опасности", белорусская мова отнесена уже к группе языков, нуждающихся в спасении.

Для нашей белорусской ситуации, в которой теперь происходит небывалое до этого расслабление и смешение языковых стихий и где национальная культура вытесняется наносной массовой культурой, в силу чего мельчает и упрощается духовная жизнь, для нас ощутимой является опасность утраты национального суверенитета и в конечном итоге - народа, который, по словам писателя В.Быкова, уже и так «у нас украли». По белорусскости на Беларуси начинает звучать поминальный звон. Ибо, по выражению того же фон Гумбольдта, «не может процветать язык, на котором говорит недостаточно большое число людей... Язык всегда приостанавливается в своем развитии, как только нация в целом перестает жить деятельной внутренней жизнью в качестве массы, в качестве нации». Это о нас, скорбящих и скорбных. Это для нас, пожинающих национальный нигилизм, преднамеренно посеянный в душах прежде закрепощенного народа. Да, это для нас звучат теперь страстным предупреждением слова современника К.Леонтьева - замечательного деятеля белорусского возрождения, писателя Франтишка Богушевича: «Не оставляйте ж мовы нашей белорусской, чтобы не померли».

Язык и этническое сообщество, нация - это что-то неразделимое и своеобразное по темпераменту, яркое, воистину - редчайшее на земле явление! Это хорошо понимают наши патриотически настроенные белорусские ученые, да и не только они. Ведь закваска осталась у многих.

«Нация - цель! - Пишет Владимир Конон, доктор философских наук. - И так было всегда у людей. А под цель уже или по мотивам цели формируется идеология. Государство - средство консолидации нации». А ниже буквально: «Нация приобщается к вечности через свой язык и культуру, символически выраженную в национальном языке».

Жаль, однако, что эти веские, основополагающие тезисы Конона не затрагивают ни слуха, ни сердца наших «ответственных» за национальную и государственную политику - отнюдь не рядовых сограждан.

С вступлением в новую политическую жизнь (после распада Союза) у правящей элиты России, свыкшейся с мыслью о своей необъятной территориальной собственности, не хватает добросердечия, искренности, уважительных отношений к бывшим «братским» народам, этническим сообществам, их территориям, культурам.  Поэтому война в Чечне должна рассматриваться разом с причинами, ее породившими. Согласно закону развития государство создает условия для духовного и культурного самовыражения и благоденствия национальных меньшинств. А ликвидация этнической узорности, упрощение структур и смешение, особенно на фоне наркотизации и алкоголизации ведет прямо-прямехонько к деградации и вымиранию. Ни на что хорошее не показывает и этническое замещение маргиналами коренного населения в единой государственной структуре. Неспроста же в Государственной Думе ставился на порядок дня вопрос о русском народе. Как и в приснопамятные царские времена, когда Россия считалась военной державой, так и нынче, у элитной части русских, пожалуй, превалирует стремление к приращению территорий. Управленческий аппарат страны катастрофически мало внимания уделяет внутреннему обустройству, этническому комфорту, патриотизму, наконец, развитию этнопсихологической активности да удовлетворения от соседства с ней или тем паче нахождения под крылом великой державы.

В условиях глобализации и глобального вызова в информационном пространстве от мирового сообщества вообще требуются корректные, уважительные, благосклонные отношения к национальным меньшинствам, к малым и закрепощенным народам.

Цивилизация останется на позициях развития до того времени, пока будет жива и действенна традиционная культура, поднявшая человечество на ноги и подпитывающая его. Только в этом случае каждый будет испытывать гордость за свою семью как частицу народа, за свой народ, за ранее творивших предков - их и его культуру, за родную землю. Лишь только в этом случае наши дети будут расти не перекати-полем, а настоящими гражданами, патриотами единственного, реального, ощутимого сердцем Отечества, и всего меньше - денежного мешка. Тогда-то станет возможным и адекватный обмен между самобытными сообществами, Беларусью, например, и Россией, Беларусью и Украиной, Арменией ... их взаимное обогащение. Причем, в условиях этнического спектра сообществ культурное своеобразие каждого из них будет меняться, совершенствоваться, становиться все более многогранным.

По-видимому, только так и только при таком активном и гармоническом взаимодействии культур развитие будет продолжаться даже в условиях современных информационных и технологических глобальных процессов.

Перевод с белорусского автора