Пушкин Владимир Георгиевич (Санкт-Петербург)

Проблема кибернетизации эстетики вызывает интерес не только у специалистов по эстетике, но и у всех представителей этой многогранной, по сути философской области. Объективным основанием такой постановки проблемы служит взаимопроникновение идей и методов в науке, яркой выразительницей которого можно считать кибернетику в ее широком, философски интерпретированном понимании.

Применению кибернетики в области искусства уделяется все большее внимание и все больше приводится таких фактов, которые не подлежат отрицанию. Всякая человеческая деятельность, в том числе логическое и художественное мышление и психические переживания вообще, совершается по определенным законам и, следовательно, может быть предметом моделирования на ЭВМ. Одной из первых на русском языке работ, посвященных применению кибернетики в эстетике, является монография Н.И.Круковского.^[1]

Автор ее пришел к выводу о том, что «стыковка» эстетики с кибернетикой произойдет на философском уровне, что понятия обеих наук будут приведены как бы  к общему знаменателю, в качестве которого здесь выступает не только единый уровень абстракции, но и их единая философская трактовка. Кроме того, необходимо назвать еще один фактор,  говорящий в пользу применения кибернетических методов в эстетике. Это - психология творчества, уже давно начавшая использовать понятия из области кибернетики и теории информации и имеющая много общего с эстетикой.

Важным становится вопрос о специфике эстетической информации. Сохраняя все признаки информации вообще и подчиняясь ее общим закономерностям, эстетическая информация имеет и свои, особенные законы, которые соответствуют тому, что стали называть законами красоты. При количественном рассмотрении специфика эстетической информации, в частности,  состоит в том, что последняя передается по каналу, имеющему не только горизонтальное, но и вертикальное многообразие. С философской и общеэстетической точек зрения это трактуется как необходимость единства формы и содержания, что, собственно, и обеспечивает эстетическую значимость произведения.

Сопоставление эстетических понятий с кибернетическими способствует их систематизации, помогает преодолению разрыва между общим и особенным в эстетической проблематике. Разрыв видится в том, что общее и неструктурное понимание эстетических категорий затрудняет их применение в конкретных областях действительности. Более того, кибернетический и теоретико-информационный подходы, благодаря которым эстетические понятия и категории рассматриваются на более конкретных уровнях, несут большой эвристический заряд. Последний проявляется в том, что эстетика возвышается над  эмпирическим уровнем, становясь теоретической.^[2]

Основные эстетические понятия, изложенные на основе общего и особенного, сущности и явления, рационального и эмоционального, в силу большой близости между диалектической логикой и основными принципами кибернетики, прошедшими через сферу философского осознания, приводятся в более тесное соприкосновение с последними. Иначе говоря, по замыслу Круковского взаимодействие кибернетики и эстетики осуществляется посредством диалектической логики.

Все это говорит о том, что современная философская эстетика превращается в область применения понятийного аппарата и методов кибернетики. Поэтому нельзя согласиться с Г.Франком, который считает, что традиционной философской эстетике чужды идеи кибернетической эстетики.^[3] В самом деле,  философская эстетика, связанная с пониманием и описанием прекрасного, содержит в себе возможность перехода к количественному, когда само качественное, существуя в общем контексте методологических трансформаций в науке, инициирует развитие количественного подхода в эстетике.

Это теоретическое обновление эстетики было замечено уже Н.Г.Чернышевским. «Смеем уверить, - писал он, - что истинно современные мыслители понимают «теорию» точно так же, как понимает ее Бэкон, а вслед за ними астрономы, химики, физики, врачи и другие адепты положительной науки. Правда, по этим новым понятиям не написано еще, сколько нам известно, формального «курса эстетики»; но понятия, которые будут лежать в его основании, уж достаточно обозначились и развились в отдельных маленьких статьях и эпизодах больших сочинений».^[4]

Любопытный в этом смысле контекст создает Хайдеггер. Например, он вводит в свою философию категорию надежности, - собственно понятие, функционально работающее в кибернетике (надежная система из ненадежных элементов). Но у Хайдеггера «надежность» характеризует весь уклад крестьянской жизни, жизни на земле.

При всем при том  однако, мы всегда должны знать и помнить высокомудрое изречение Гегеля: «Красота в природе есть отблеск красоты в искусстве».[5] Гегель правильно понял, что прекрасное в природе является отражением прекрасного в искусстве. Глаз и творчество художника учат нас пониманию природы. То, как нам нравится природа, относится к свойствам нашего заинтересованного эстетического вкуса, всегда сформированного и обусловленного творчеством эпохи. Художественно прекрасное выше природы. Ибо красота искусства является красотой, рожденной и возрожденной на почве духа, и насколько дух и произведения его выше природы и ее явлений, настолько же прекрасное в искусстве выше естественной красоты.

[1] Круковский Н.И. Кибернетика и законы красоты. Философский очерк. Минск, 1977

[2] См.: Пушкин В.Г., Марев Ив. Съвременен методологически подход към проблемите на естетиката // Философска мисъл. София, 1979. №12.

[3] См. Frank H. Kybernetik und Philosophie. (West) Berlin, 1969. S.134.

[4] Чернышевский Н.Г. Избранные эстетические произведения. М., 1978. С. 305.

[5] Гегель. Лекции по эстетике. Том 1. СПб., С.80.