Семен БУКЧИН •

Казалось бы, уже нечему удивляться в нашей белорусской жизни. Чего мы только не видели, не слышали, чего только участниками и свидетелями не были… Ан нет! Вот взял да и удивил, даже поразил министр образования А. Радьков. Цитирую из его интервью агентству БелаПАН: «Мы предлагаем, чтобы при райисполкомах были специальные комиссии, которые на основании рекомендаций школ будут принимать свое решение и давать рекомендации для поступления…» Речь идет – успокою будущих физиков и математиков – о таких специальностях, как «международные отношения», «государственное управление», «правоведение», «журналистика». Пока только о таких. Возможно, список будет расширяться.

В общем, предлагается такая процедура: на одну рекомендацию (школьную) будет накладываться другая (райисполкомовская), и эта последняя будет, конечно, считаться более важной, можно сказать, решающей. Такое вот двойное рекомендационное сито. Самое, конечно, важное, что за человек, чем дышит… Ну а уж потом можно поинтересоваться его знаниями, подготовкой – делами, так сказать, вторичными. Главное и решающее – это рекомендация властей.

И не надо возмущаться. На самом деле все логично. Если кадры решают все, то это должны быть наши кадры. Верные, преданные, ни в чем порочащем не замеченные и, разумеется, беспощадные к врагам… Помните известную характеристику кадров из знаменитого фильма? Ну вот… А кадры нужно заботливо растить. Чтобы не было ненужных сюрпризов и разочарований. Вроде того, что поступил человек на специальность «государственное управление», на него пять лет тратились, а он потом на солидной должности стал не в ту сторону управлять. Или учили человека на юриста, а он стал на практике не так, как нужно, законы понимать и применять.

Давайте спросим себя: откуда у нас сегодня взялись люди, неправильно и даже вредно понимающие и толкующие международные отношения, вопросы государственного управления, откуда у нас эти влезающие туда, куда их не просят, юристы, разные самозванные адвокаты и правозащитники? Ясное дело: дали им в свое время возможность получить дипломы. А вот столкнулись бы они в самом начале с райисполкомовской комиссией, может, и отсоветовали бы им поступать туда, куда им не нужно… И не было бы сегодня у немалого числа начальников головных болей и проблем. Они ведь пишут, эти самозванные, грамотно так ссылаются на разные закорючки в международных и белорусских законах, выступают на судах, приходится разбираться, реагировать.

В общем, в предложении министра Радькова, несомненно, есть рациональное зерно. Вот только, думается, при чем тут райисполкомы? У них ведь и без того забот хватает… Комиссия, созданная при райисполкоме, должна ведь будет откуда-то получать информацию о будущем, скажем, юристе. Дело-то серьезное, ответственное, двумя-тремя вопросиками к молодому человеку не отделаешься. Ну придет он на комиссию, ну поговорят с ним, а ведь как на самом деле мыслит, так и не узнаешь. Волей-неволей придется обращаться в ведомство, которое, скажем так, по служебной обязанности своей приглядывает у нас за гражданами. Запрашивать оттуда придется соответствующий документ… А ведь это трата государственных средств – на ту же комиссию, на служебную переписку.

Поэтому предлагаю министру Радькову подумать над усовершенствованием его инициативы. Что, если желающий обучаться на правоведа или журналиста сразу будет обращаться в то самое ведомство, где все и обо всех знают, и получать там необходимый документ. Или не получать. И, может, хватит прикрываться фиговым листиком, именуемым этим ничего не значащим словом «рекомендация»? Чего тут, в самом деле, стесняться? Мы же все знаем, в каком государстве живем, при какой власти. Вот царская Россия в этом плане была страна вполне откровенная. Там этот документ назывался очень точно – «свидетельство о благонадежности». Получал обыватель такую справочку и чувствовал себя вполне уверенно. С ней, кстати, не только на учебу поступать, но и на службу устраиваться было способнее. Очень толковый документ.

А то ведь смотрит нынешний кадровик на пришедшего наниматься, и столько у него сомнений на душе… А тут документик из серьезной конторы. Подшил его к делу – и вся недолга. В случае чего контора и будет отвечать: мол, неправильно информировала.

Вообще предложение министра Радькова имеет большую перспективу, если его поставить на дельную основу. Если у нас будут выдаваться «свидетельства о благонадежности» (пока еще по старой традиции именуемые рекомендациями), то есть смысл белорусскому парламенту рассмотреть и закон о гласном надзоре за гражданами. Традиция, опять-таки идущая от царской России. Знал тогда человек, что он под гласным надзором, соответственно, обязан был вести себя тихо, отмечался два раза в неделю в полиции, что, мол, на месте, никуда не отлучался. А у нас, видите ли, нужно прижать оппозиционера – начинаются игры с разрешительным штампом на выезд. Чиновники вынуждены какие-то отговорки придумывать, чтобы не пустить «нехорошего человека» за границу. А тут все ясно: вы под гласным надзором, гражданин, поэтому никаких выездов. И вообще – сидите смирно!

Читатели могут спросить: коль будет гласный надзор, то, наверное, должен быть и негласный? Ну, тут, полагаю, у нас уже давно все в порядке, и в целом здесь мы значительно продвинулись по сравнению с прогнившим в свое время самодержавием. Сейчас же речь в основном идет о гласности в таком важном государственном деле, как благонадежность граждан. Не сомневаюсь, что такой закон будет одобрен большинством в парламенте. Конечно, какие-то либералы из среды тех же наших оппозиционеров крик поднимут: «Полицейское государство!» Европейский Союз очередное заявление сделает по поводу «нарушения демократических норм в Беларуси». Толкуя по-своему наше право на образование, недруги могут заговорить даже о пресловутом «запрете на профессию». Но разве нам к этому привыкать? Ведь мы этим долбаным евродемократам сто раз говорили: у нас свои демократические традиции. А все никак не поймут!

Особое умиление у меня вызвало сделанное министром Радьковым в том же интервью признание насчет журналистики как профессии:

«Журналистика – это тоже очень ответственно. У нас всегда люди относятся к СМИ с большим уважением и доверяют им. Значит, и у журналистов должно быть чувство ответственности. Они не должны нести людям те вещи, которые не проверены, которые могут взорвать ситуацию, не должны нести антигосударственную позицию».

Какое журналистское сердце не взволнуют эти поистине отеческие речи, эта трогательная забота о нашем читателе! И как, в самом деле, не закипеть негодованием по адресу людей, несущих «вещи, которые могут взорвать ситуацию»? Если бы министр Радьков еще определил, что это за вещи, лично мое удовлетворение было бы полным. А так остаются неясности… Какие-то нехорошие исторические аналогии напрашиваются. Ну вот, к примеру, когда Салтыков-Щедрин писал о городе Глупове и разных градоначальниках Брудастых и прочих Угрюм-Бурчеевых, ведь он, несомненно, занимал «антигосударственную позицию» и сочинял вещи, вполне могущие «взорвать ситуацию». А теперь его, Салтыкова, в качестве великого журналистского образца, изучают на том же факультете журналистики БГУ. Впрочем, может, и не изучают? Может, программы давно пересмотрены? А если нет – то вполне могут пересмотреть. И вместо Щедрина будут изучать, скажем, Ростикова или Катю Пряник. У нас ведь в классики уже назначают, власть определяет, кого включать в школьные хрестоматии, а кого оттуда удалять.

И вообще, зачем сравнивать царскую Россию с нынешней Беларусью? Царская Россия, как известно, была «тюрьмой народов», а нынешняя Беларусь – это демократический рай, в котором, правда, иногда лупят до крови несознательных граждан. Но это, так сказать, издержки нашей демократии. Что же до Салтыкова-Щедрина, то все-таки следует помнить, что журнал его «Отечественные записки» власть тем не менее прикрыла. А у нас «Народная воля» до сих пор выходит. Пока выходит… Во всяком случае, любому приезжему из Евросоюза можно показать большого формата восьмиполосное издание: вот, мол, какое чудо свободной мысли у нас имеется. А то, что это чудо печатается в Смоленске, с большими трудами преодолевает границу-таможню, отсутствует в подписных каталогах и не продается в киосках, – об этом можно умолчать. Да и кто спрашивать будет, держа в руках такую большую газету? Просто в голову не придет… Раз есть такая газета – значит, со свободой слова все в порядке. Даже вождь российских коммунистов Зюганов так посчитал.

Но если даже «Народная воля» в известной степени выполняет у нас некую декоративную роль, то оправданна ли тревога министра Радькова насчет появления в печати вещей, могущих «взорвать ситуацию»? Вроде нигде нет никаких призывов… Но министр – опытный человек, он страхует ситуацию. Сегодня нет, а завтра кто-то где-то что-то напишет. Поэтому принимать на специальность «журналистика» следует особо проверенных людей. И здесь предложение о выдаче «свидетельства о благонадежности» будет особенно уместным.

Конечно, неплохо было бы, если бы министр Радьков одновременно с заботой об этой самой журналистской благонадежности еще бы и озаботился тем, как содействовать формированию действительно талантливых журналистов. Но тут – увы! – неразрешимое противоречие: благонадежность и талант не совпадают. И даже полярны. Это я не к тому, что талантливая журналистика всегда и обязательно антигосударственна. Но она обязательно самостоятельна и самодостаточна. А эти два качества под большим подозрением у белорусской власти. Поэтому сегодня в государственной прессе журналистика как профессия отсутствует. Работающие там люди пишут, говорят, снимают. Но это не журналистика. Это совсем другое, что-то из сферы услуг…

Поэтому министру Радькову, в общем-то, нечего беспокоиться. Девальвация журналистской профессии в Беларуси уже случилась. Она является частью той интеллектуальной, культурной деградации, которая свела страну почти в пещерные времена. Не чересчур ли я суров? Не перебарщиваю ли? Но, дорогие мои, если министр образования не понимает, что означает его предложение насчет комиссий при райисполкомах, утверждающих характеристики (свидетельства о благонадежности) для поступающих в вузы на определенные специальности, и таким образом не видит разницы между министерством образования и худшего образца полицейским ведомством, то куда уж дальше… Остается только ждать, когда же, наконец, явится, чтобы описать все это, белорусский Оруэлл. Пора бы… Белорусская жизнь все больше обретает черты оруэлловской утопии.

Впрочем, министра Радькова отчасти можно понять. Он скорее всего верит если не в вечность, то в долгое существование хотя и маленького, но ощетинившегося (в смысле обезопасившего себя разными комиссиями «по благонадежности») рейха. Вот перемрут «неправильные» журналисты и юристы, которым по ошибке когда-то выдали дипломы, и останутся только наши, проверенные кадры. Вообще наступит рай! А может, он уже наступил? И именно потому министр Радьков так уверенно выступает с инициативой, на которую не решалась даже всё контролировавшая советская власть.